Леонид Бичевин: «Я никогда в комедиях не снимался, для меня это был вызов»

«Фильмы про шпионов я очень люблю»

- Леонид, когда готовились к роли, смотрели фильмы про шпионов?

- Фильмы про шпионов я очень люблю! Готовясь к роли, я, конечно же, пытался достать все это из своего подсознания. Сложнее было играть иностранца. Я, к сожалению, не был в Америке и не знаю многих особенностей поведения ее граждан. Оказалось, что они совершенно иначе видят окружающий мир. Спасибо нашему режиссеру Федору Стукову, который часто бывает в Штатах, он помогал мне понять менталитет американцев, подсказывал, как правильно играть их реакции на повседневность.

- Какой он — ваш персонаж?

- Фишка была в том, чтобы сделать моего героя человечным. Не каким-то супергероем или Джеймсом Бондом, хотя и это тоже должно присутствовать по жанру. Олег всё видит, замечает, просчитывает на несколько шагов вперёд, а потом сталкивается с какими-то жизненными ситуациями, которые что-то переворачивают в его душе. Вопрос не стоял так, чтобы сыграть американца. Он такой супершпион, что настолько вжился в роль русского, что чувствует себя таковым на сто процентов. Поэтому мне не приходилось ничего играть, скорее нужно было выкручиваться из ситуаций, когда он не понимал российских реалий. Это такая комедия положений. Поэтому я играл русского, который думал: «Почему же я не русский?». И забывал, что он американец. Мне нравится в моём персонаже, что по духу он чемпион. Ему надо победить, дойти до конца — завоевать эту женщину, завоевать эту страну. Он заряжен, замотивирован на успех. В этом смысле он очень цельный.

- А откуда Эштон так хорошо знает русский язык?

- Это остается за кадром, как легенда. Можно фантазировать, что угодно: учил с трех лет, гувернер был русский…

- Расскажите о съемках. Сколько они длились?

- Съемки длились около полугода и закончились в феврале прошлого года. Но в процессе монтажа, как это обычно бывает, какие-то сцены не понравились режиссеру и в сентябре 2016-го мы еще досъёмки делали.

- А где снимали? В Ноябрьске, куда, по сюжету, приезжает ваш герой?

- Нет, снимали мы в селе Териберка Мурманской области. Представьте: 200-километровое поле, которое заносит снегом со всех сторон. Запросто можно попасть в снежный капкан. Это когда ты едешь на машине и упираешься в снежный занос, разворачиваешься и на обратном пути упираешься еще в один. Экстремально, но очень красиво: северное сияние, мороз. А еще нам все говорили, что с погодой повезло: хорошо, тепло, всего минус десять, а неделю назад было до минус сорока.

- Расскажите, как работалось Федором Стуковым? Наверняка вы знали его по ролям в детских фильмах.

- Эти вещи вообще никак не мешали, что он что-то играл когда-то. Наоборот - в этом его сила. Он актерский режиссер, он сам проигрывает всё как актер внутри себя, понимает психологию. В этом смысле он очень чуткий режиссер, с ним очень комфортно. Мне кажется, как режиссер комедии он идеален. В других жанрах иногда важно, чтобы ты вышел из зоны комфорта, а тут наоборот. Ты чувствуешь, что можешь хулиганить, можешь позволить себе какие-то вещи на грани. И он как камертон - человек с хорошим вкусом, который не подставит тебя, не даст тебе провалиться. Как у Хемингуэя: «Лучший способ проверить, доверяешь ли ты человеку - довериться ему». С Федей было именно так. Я никогда в комедиях не снимался, для меня это был вызов, и я подумал: «Я буду тебе доверять, ты мне нравишься, я тебя люблю, ты классный, у тебя хорошее чувство юмора, ты по-актерски меня понимаешь, мы на одной волне». Я себе дал такую установку. Мне кажется, он тоже это чувствовал. Мне хочется верить, что у нас возник такой тандем.

«Юрий Стоянов как был пацаном, так им и остался»

- В «Адаптации» снялся Питер Джейкобсон, знакомый российскому зрителю, в основном, по роли Криса Тауба в «Докторе Хаусе». Каково было с ним работать?

- У меня был с ним всего один съёмочный день, но я понял, что это очень профессиональный человек. С ним приехал папа, что-то ходил, говорил — очень милый старичок, у них такие трогательные отношения. Они советовались постоянно. Питер закрывал глаза, через какое-то время открывал их, немножко отдыхал — и после этого выдавал страницу текста. Сначала в одной сцене, потом в другой. Учитывая перелёт и смену часового пояса, я не понимал, когда он это успел выучить, продумать и подготовить. Я видел, что у него нет ни одного лишнего движения. Человек настолько знает себя и владеет мимикой и телом, что не было ни одного ненужного поворота или моргания. Такая точность и чёткость меня очень поразили. Кое-что для себя я у него почерпнул. Меня же распластывало, а Федя говорил: «Лёнь, ну и что, делай всё по делу».

Кстати, то же самое было и Йосом Стеллингом, у которого я снялся в фильме «Девушка и смерть». Он подошёл в какой-то из сцен, где мы играли с Ренатой Литвиновой, и сказал: «Сейчас я увидел величайший пример игры русской школы». Я подумал, он так серьёзно начал, с апломбом, после чего Йос продолжил: «Но это касательно Ренаты Литвиной. Леонид, прошу вас, немножко инсайд, инсайд». И он меня постоянно просил всё внутрь, чтобы я это проживал, но ничего не показывал.

- С кем из актеров было труднее всего?

- Ни с кем. У нас был изумительный состав и в актерском плане, и в человеческом. В таком коллективе работать тепло и уютно. Юрий Стоянов постоянно балагурит, что-то выдумывает. Тот случай, когда понимаешь, что у человека нет возраста: как был пацаном, так им и остался.

- В одном из интервью вы говорили, что режиссер Алексей Балабанов журил вас за съёмки в сериалах. Как это поменяло ваше отношение к ним?

-  Раньше у меня действительно было негативное отношение к сериалам, но я понял, что это не моё видение, нужно найти своё представление. Алексей Октябринович — это определённый уровень, он так жил, он так дышал, он по-другому не мог. Трудно его представить в роли режиссёра, который снимал бы сериал — 16, 12, да хоть 4 серии. Но это отдельная история вообще. Я же как-то решил на себя взглянуть со стороны: а что я? И стал вникать, смотреть какие-то сериалы и понял, что сейчас в кино существуют разные форматы, как и в книгах. Есть повести и рассказы, а есть романы, которые ты не прочитаешь за полтора часа. То же самое и тут. Сериалы поднимаются на уровень, что за работу принимаются даже такие режиссёры как Скорсезе. Я смотрел и «Во все тяжкие», и «Спартак», и «Молодого папу», и «Корону» — это высочайший уровень художественного кино. Там даже картинка не телевизионная, а 1:2,5. Длинный кадр, который можно показывать в кинотеатрах. Поэтому своё отношение к сериалам я поменял.

- Вы ощущаете в себе нераскрытый комедийный потенциал, который не был особенно востребован в предыдущих проектах?

- Да, есть такой момент. Я ощущаю невостребованность в комедийном жанре. Я бы еще поиграл.

Смотрите сериал «Адаптация» в 20.00 на ТНТ