Концерт The Prodigy вернул уфимцам радость рейвов 90-х

С корабля на рейв

…И вот ты подходишь к Дворцу спорта и видишь две масштабные и очень ветвистые цепочки людей, которые тянутся к спортивной арене сквозь парковку. Из паркующихся машин, среди которых немало иногородних, звучат – понятное дело –  The Prodigy, обещая встречу в самое ближайшее время. Вдоль очередей ходят охранники и полицейские с собакой. Несмотря на опасность оказаться в «стакане», а не на концерте, очередь втихаря побухивает, а ближе ко входу под ногами начинают попадаться бутылки из-под пива, коньяка и поддельного вискаря. Каждые пять минут ты с энтузиазмом отмечаешь удивление новоприбывших: «Это что, все туда стоят?!» - и отправляешь их куда-то в хвост, потому что стоять в очереди – наша народная забава с незапамятных времен.

За полчаса активного ожидания ты успеваешь заметить среди гостей вечера немало самых первых фанатов группы - седоволосых мужчин, отчаянно приблизившихся к пенсионному возрасту, а порой и благообразных тетенек, которых в увлечении настолько яростной электроникой никак не заподозришь. Большая часть – молодежь лет 30, меньшая часть – публика помладше, поймавшая истончающуюся волну электрорейвов в нулевые и позднее. Во всей этой возрастной кутерьме ты с любопытством замечаешь обилие мерчендайза, с которым долгое время не расставались региональные вещевые рынки. Чаще всего это футболки и торбы с изображениями самого главного продиджа или всей группы вместе, а среди леса рук даже мелькают когда-то модные напульсники. Самые амбициозные фрики, которых всегда оказывается притягательно мало на таких концертах, пришли в тематическом гриме: с кислотными вздыбленными вихрами или белой полосой на уровне глаз. Учитывая, что конец этой пестрой очереди терялся где-то за горизонтом улицы Зорге, возникает ощущение, что сюда пришел весь город и близлежащие населенные пункты.

Пунктуально оказавшись на танцполе в назначенное время, ты обнаруживаешь на сцене за пультом диджея Габбу, который берется за очень непростое дело – взбодрить публику и подготовить ее к баталии, какие по-настоящему происходят во Дворце спорта раз-два в год. За час он старательно варит динамичный микс на основе всей той брейкбитовой электроники, которую ты слышал в юности еще на кассетах старшего брата: The Chemical Brothers, Apollo 440, Bomfunk MC's и т.д. Ощущение, что 90-е на один вечер закутали всех в свои ностальгические объятия, просто невозможно отогнать: позабытая заря синтетической музыки накрыла каждого, кто хоть раз залипал на MTV, просто добавлял воды или жевал жвачку, не задумываясь о том, войдет ли она снова в моду через 25 лет. Поэтому оказывается заполнен не только танцпол, куда билеты изначально стоили больше трех тысяч рублей, но и трибуны – хотя сидеть на таком концерте решительно невозможно. В световой мозаике зала ты видишь, как публика вокруг тоже чует эту заработавшую машину времени, хотя и не до конца отдает себе отчет, как элементарный, но всеобъемлющий звук в обществе огромного количества незнакомых людей способен на такой финт. К финалу часового сета весь зал скачет под Fatboy Slim.

И уносят меня, и уносят меня

Когда группа выходит на сцену, ты перестаешь что-либо понимать: с первых звуков культовой Breathe танцпол начинает штормить так, как если бы его взбивали миксером, и ты едва держишься на ногах. Вспышки слева, вспышки справа, задранные в небо руки с телефонами, желающие уникальных кадров, частокол из седоков – как девушек, так и парней – восседающих на чьих-то могучих плечах во имя созерцания. Во Дворце спорта нет экранов, как, например, в «Уфа-Арене», так что ты не видишь, что происходит на сцене, и пока просто пытаешься получать удовольствие под световые гранаты, рвущиеся отовсюду, и гулкий бит, знакомый с детства. К третьей-пятой песне большинство седоков пережевывает центр танцпола, где образуется кулак из полуголых тел: слэм, разбрасывающий и сминающий своих участников, не утихает в течение всего концерта. Нет-нет да и взглянешь с веселым ужасом на то, как любители-экстремалы играют собой в отчаянный пинбол – и отойдешь подальше.

Через полчаса концерта ты понимаешь, что взмок как мышь, и чуть больше уделяешь внимания происходящему на сцене. Ты с трудом осознаешь, что здесь и сейчас Кит Флинт и Максим Реалити находятся на смешном расстоянии от тебя, называют всех пришедших на концерт «warriors» и агрессивно меряют сцену шагами и прыжками.

- Is this f…ing Ufa or f…ing what? – обращается эта замечательная команда из двух злых полицейских к залу, пытаясь под эпилептические импульсы прожекторов вытащить на поверхность что-то безграничное и животное. В этом смысле запрятанный в Wild Frontier сэмпл из обезьяньего крика как нельзя лучше иллюстрирует происходящее. Несмотря на стремительно приближающуюся полувековую возрастную отметку, «Продиджи» чувствуют себя в достаточном расположении духа, чтобы вытворять на сцене кульбиты, хорошенько размешивать ностальгический треклист песнями с последних альбомов и с задором демонстрировать, что они пока не готовы уйти на покой. 

При всем драйве, который лупит по каждому, кто отважился прийти на концерт, ты понимаешь, что звучание во Дворце спорта отвратительное, хоть и усиленное слоновьим количеством децибел. Вместо гитар и барабанов, утяжеляющих электронную основу, ты получаешь скомканную в трудноразличимое месиво глухую и гулкую долбежку, где почти не выделяются отдельные инструменты. Но тебе, по большому счету, неважно, потому что тебя носит волной с одного конца танцпола на другой, подбрасывает к потолку и прижимает к полу. В какой-то момент ты видишь набор кадров, как в каком-то фильме. Вот один из уфимских фанатов, пришедший на концерт с флагом и в костюме муравья – тотемного животного группы. Приковывает взгляд его огромная картонная голова, из которой, кажется, не видно ничего. Вот кто-то зажигает пару фаеров на танцполе, но его тут же прессует и выводит из зала охрана, резонно посчитавшая, что в таком круговороте это может кому-то повредить. Вот ты видишь того же человека-муравья, который летящей походкой вливается в слэм, и уже не ожидаешь, что его необычный костюм выживет.

Финал обходится без долгих прощаний и лишних слез. Ты случайно обращаешь внимание на цифровое табло под потолком: за полтора часа концерта температура внутри Дворца поднялась с 23 до 28 градусов.

Конец эпохи

Ты выходишь на улицу и идешь в ближайший магазин за водой. Там ты обнаруживаешь, что машина времени еще не закончила свою работу: вместо обычного супермаркета, где можно самому ходить меж прилавков, ты оказываешься в тесном комке, где все выдается продавщицей. Та, в свою очередь, рычит на пунцовую от плясок публику: «Все платим без сдачи, карты не принимаем!» Ты пытаешься позвонить по мобильному, но ничего не получается – сегодня некоторые операторы сотовых сетей крякнули по всей России. Не работают карточки, не работают телефоны – добро пожаловать в 90-е, вот твой пепси, дружище. На выходе из магазина ты сталкиваешься с чуваком в костюме муравья, на котором как будто бы ни царапинки. 

Потом ты увидишь, что очень теплый (если не сказать – горячий!) прием явно пришелся по вкусу музыкантам, отметившим некоторые эпизоды уфимского концерта (вроде человека-муравья) в своем инстаграме. Значит ли такой привоз, что Уфа наконец-то превратилась в нормальную площадку, которая способна принять мировых легенд? И только ты с гордостью подумаешь, что – да, так и есть, как вспомнишь, что все немногочисленные концерты звезд планетарного масштаба происходили, пожалуй, слишком поздно. При всей имеющейся армии фанатов, ни Placebo, ни Limp Bizkit, ни Tokio Hotel, ни Korn сложно назвать актуальными группами, какими они были 10-15 лет назад. Надо понимать, что сейчас подобные группы включают в свой тур регионы России не просто по доброте душевной, а потому, что только там, пожалуй, и осталась неискушенная лайвами публика. Называть эти группы исписавшимися авторами или классикой жанра, дающей ностальгические туры, – дело сугубо личное, но так или иначе это говорит о закатном периоде карьеры, а не о ее развитии. И, конечно, не стоит забывать, что до Уфы частенько не доезжают группы – в том числе и знаковые российские, уже неоднократно бравшие Казань и Екатеринбург, а это тоже определенным образом говорит о нынешнем статусе столицы Башкирии.

Но об этом ты подумаешь потом. А пока – у тебя в голове все еще бьется бит и мелькают синтетические выпады, которые неуловимо напоминают о давно забытой восьмибитной приставке, внутри игр которой ты, еще не понимая иностранных языков, выдумывал собственную историю. Страшноватую, динамичную и отчасти мистическую – как и любая песня этих безумных британских электроников, все еще способных одним махом подбросить целый стадион к потолку. Вместе с тобой идут такие же измочаленные, но все еще взведенные люди, с видимым удовольствием отдавшие дань эпохе, которую им посчастливилось застать.