Мистика улу-телякской трагедии не разгадана до сих пор

Причиной взрыва стала искра, которая воспламенила газ, вытекший из прохудившегося продуктопровода «Западная Сибирь — Урал — Поволжье». По официальным данным, погибли 575 человек, среди них 181 ребенок, включая девять шестнадцатилетних хоккеистов молодежной команды «Трактор-73». 317 человек умерли в больницах Уфы и Аши, так как смерть при таких ожогах отсрочена по времени – у обожженных через несколько суток отказывают почки. Более 600 пассажиров стали инвалидами. Лишь 52 счастливчика вышли из огня с незначительными повреждениями.

Тела и прах заживо сгоревших под Улу-Теляком увезли в 45 областей России и девять республик бывшего СССР. Говорят, что погибших могло быть больше – в летний сезон в «курортных» поездах могли находиться и безбилетники, как полагают эксперты, не менее ста человек. Тогда дети часто ездили с родителями на одной койке, были льготные и неучтенные пассажиры. Именно после этой катастрофы на поездных билетах стали указывать паспортные данные, в том числе и детей. 

Следствию так и не удалось установить, вспыхнул ли накопившийся в низине газ от искры, возникшей на рельсах из-за торможения составов, или от сигареты, выброшенной из окна проходящего поезда. После мощного объемного взрыва начался гигантский пожар, охвативший площадь в 250 гектаров. Сам воздух стал адским пламенем. Военные потом определили: мощность взрыва составила 20 мегатонн, что соответствует половине атомной бомбы, которую американцы сбросили на Хиросиму. Факел пожара было видно даже из Уфы, которая находится в 90 километрах от Улу-Теляка. 

Из 38 вагонов обоих составов ударной волной было сброшено с путей 11 вагонов, от семи из них остались только платформы и остовы. 27 вагонов обгорели снаружи и выгорели внутри. Можно себе представить, что происходило в этому аду с хрупкими человеческими телами. Останки многих пассажиров даже не удалось найти, родственники увозили домой хоронить землю с пожарища. 

С первых минут этой ужасной драмы, десятки специальных служб и ведомств были подняты по тревоге, а вся страна с болью в сердце наблюдала за ходом этой спасательной операции.

«Башкирское территориальное объединение автомобильного транспорта «Башавтотранс», уже успевшее в те годы зарекомендовать себя как команда профессионалов, было одним из первых, чьи водители, люди мирной профессии, бросились на помощь соотечественникам.

- В тот трагический день 4 июня, я был дежурным по гаражу и в пятом часу утра тишину прервал звонок в диспетчерскую службу, — рассказал заслуженный ветеран предприятия, бывший директор УАТП № 3 Александр Черноусов. — Голос в трубке представился полковником вооруженных сил, и в приказном тоне потребовал срочно направить десять наших автобусов на городской железнодорожный вокзал. Я оперативно собрал водителей, и колонна двинулась в путь.

Александр ЧЕРНОУСОВ

По воспоминаниям Александра Васильевича, весь уфимский вокзал был полон машин скорой помощи и другой спецтехники, и автобусы «Башавтотранса» пришлось доставлять к перронам буквально «на руках» силами военнослужащих. Поначалу никто точно не знал, что случилось, а машины выдвинулись на пункт сбора по приказу, но уже на вокзале до водителей стали доходить страшные слухи о улу-телякской аварии.

- Где-то в полдевятого утра на вокзал пришла электричка с пострадавшими и наш транспорт приготовился принимать людей. Тогда я до конца еще не представлял, что нам придется увидеть, — вспоминает Александр Черноусов. — Когда в сопровождении военных я вошел в вагон у меня потемнело в глазах. Раненные лежали кто на полу, кто на носилках, а когда этих несчастных людей стали выводить к машинам, за некоторыми волочился кровавый след. 

Тяжелых пострадавших из этой первой партии поместили в кареты скорой, а тех, кто еще мог ходить повезли на автобусах. Помимо перевозки раненных, транспортные колонны компании встречали тогдашних первых лиц государства и чиновников высшего звена, посетивших место трагедии лично.

- Когда наши автобусы прибыли на место улу-телякской катастрофы, первое что бросилось мне в глаза были железнодорожные рельсы, скрученные взрывной волной словно проволока, — вспоминает очевидец событий, водитель «Башавтотранс» Ильдар Кудашев. — Передний вагон поезда напоминал скомканную консервную банку, а местами все еще лежали фрагменты тел погибших. После увиденного мне несколько дней не хотелось есть, а запах горелой плоти до сих пор отпечатался в сознании.

Ильдар КУДАШЕВ

Так как уфимские водители прибыли на место аварии одними из первых, еще совсем молодым парням открылась картины разрушений. Многие пассажиры, выжившие в этой ужасной «мясорубке» в панике, бежали в окрестные поля, а с наступлением утра, несчастные, обезумевшие от боли и страха люди стали возвращаться обратно. Тела погибших тоже раскидало на сотни метров. 

Грузили в автобусы еще живых, а выгружать приходилось мертвых... По дороге дети кричали, просили пить, обгоревшая кожа прилипала к сиденьям.

- Самое страшное для меня тогда было — это вид пострадавших детей, — добавляет Александр Васильевич. — На месте аварии я ходил, смотря в землю перед собой, а глаза застилали слезы. Но мы работали, некогда было давать волю чувствам.

Водитель междугородних перевозок, участник тех трагических событий Андрей Пухов вспоминает, что уфимские шоферы все время спасательной компании находились в «спартанской» обстановке. За рулем своих пассажирских «Икарусов», люди словно сливались с машиной, забывая про нормальный обед, а тем более сон.

Андрей ПУХОВ

- Да было тяжело, когда автоколонна двигалась в эпицентр аварии, у нас просто не было времени на непредвиденные обстоятельства, — отмечает Андрей Геннадьевич. — Если случалась поломка, колонна не останавливала движение, а неисправная техника просто уходила с пути. Была дорога каждая минута. 

В те часы, когда спасатели разбирали завалы, большую поддержку сотрудникам «Башавтотранса», да и всем участникам событий оказывали местные жители. Эвакуационные партии прибыли на место катастрофы оперативно и нередко работникам не хватало элементарных бытовых вещей. 

 — В те дни стояла страшная жара, а местные жители помогали нам с водой, подвозили ее в трехлитровых банках и стеклянных бутылках, кто-то привозил что-то съестное, — вспоминает очевидец событий, водитель Рамиль Самигуллин. — Естественно было тяжело, но наше поколение привыкло к испытаниям. Никто даже не думал о этих неудобствах. Тогда еще не было современных психологов, но вера в то, что мы помогаем людям, позволяла нам преодолевать стресс.

Рамиль САМИГУЛЛИН

Автобусы главного пассажирского перевозчика Башкирии трудились на всех «фронтах» этого поистине ужасного события. Многие уфимские водители были задействованы во встрече родственников погибших и это, по словам опытных шоферов, было одним из самых тяжелых эпизодов трагедии. 

- Мы перевозили этих людей к месту опознания и по уровню психологического напряжения эта работа была просто пиковой, — с трудом комментирует участник событий механик Алексей Стародубцев. — Еще в начале этого тяжелого пути у родственников начинали сдавать нервы, люди плакали, падали в обморок. Нужно было сосредоточиться на движении, но не чувствовать этого ужаса мы не могли. Так и приходилось брать волю в кулак и работать.

Алексей СТАРОДУБЦЕВ

Несмотря на то, что машины «Башавтотранса» перевозили пострадавших только первые сутки, именно это время позволило остальным ведомствам полностью мобилизовать свои ресурсы. 

- Трагедия произошла в воскресенье и оперативно собрать огромный спасательных парк техники было проблематично, а наши автобусы по первому приказу вышли на линии, позволив остальным нарастить силы, — подытожил Александр Черноусов.

С момента улу-телякской аварии прошло уже много лет, сменилось не одно поколение, но некоторые вещи до сих пор остаются неизменными. И эти вещи — профессионализм водителей компании, людей от которых каждый день зависят жизни сотен пассажиров республики. Александр Черноусов проработал на предприятии 45 лет, занимал должность директора уфимского АТП № 3 и сейчас на заслуженном отдыхе. Рамиль Самигуллин, Ильдар Кудашев, Андрей Пухов, и Алексей Стародубцев по сей день трудятся в стенах предприятия, передовая свой опыт молодым сотрудникам, на собственном примере показывая преданность любимому делу.

- В этом году «Башавтотранс» отпразднует свой столетний юбилей, что является неопровержимым показателем значимости нашей компании, как для республики, так и в масштабе страны, — сообщил заместитель генерального директора по пассажирским перевозкам Сергей Паскин. — Наш транспортный потенциал уже не раз показал свою востребованность, но главная наша «жемчужина» — кадры. Именно для сохранения опыта поколений планируется открытие музея компании.

Как отметил Сергей Александрович, в этом новом выставочном центре будут освещены ключевые вехи развития регионального предприятия и особое место в экспозиции, займет неоценимая помощь водителей на ликвидации последствий улу-телякской катастрофы.

Между тем, в этой трагедии много мистики. Например, два «зеркальных» скорых поезда - № 211 и 212, следовавших в Новосибирск и Адлер не должны были встретиться на этом перегоне.  

Но состав из Новосибирска опаздывал. В Аше поезд остановился, к одному из вагонов подъехала «скорая», забрала из поезда беременную женщину. Опоздание составило семь минут. У Змеиной горки поезда почти разминулись, когда раздался страшный взрыв. Ранее о сильной загазованности в этом районе сообщил машинист товарняка, проходившего за несколько часов до трагедии. Но сообщение, вероятно, не дошло до тех, кто мог принять меры. Потому что за три часа до катастрофы приборы показали падение давления в трубопроводе. И вместо того, чтобы искать утечку, дежурный персонал лишь увеличил подачу газа для восстановления давления. В результате через трещину в трубе под давлением вытекло значительное количество пропана, бутана и других легковоспламенимых углеводородов.

Трубопровод прорвало на горе, за несколько километров от рельсов. Но из-за безветренной погоды газ стек в низину, где и находилась железная дорога. Как показала проверка, скопление газа шло в течение 20—25 дней и все это время там проходили поезда. 

Так что могло быть все иначе – каждый пассажирский поезд прошел бы в свое время или встретились они в другом месте — ничего бы не случилось. И, может быть, не вспыхнула злополучная случайная искра. 

26 декабря 1992 года состоялся суд. Выяснилось, что утечка газа из путепровода произошла из-за повреждений, нанесенных ему за четыре года до катастрофы, в октябре 1985 года, ковшом экскаватора при строительных работах. Продуктопровод был засыпан с механическими повреждениями. Дело отправили на дорасследование. 

Шесть лет спустя Верховный суд Башкирии вынес приговор. На скамье подсудимых оказались «стрелочники» - начальник участка, прораб, мастера и строители. Из семи человек привлекли к ответственности двоих. Они получили по два года колонии. После аварии трубопровод не восстанавливали и ликвидировали. 

Возле мемориала на 1710 километре есть братская могила, где захоронены 327 «невостребованных» урн — с прахом тех, кого не удалось опознать.