Эксперт Сколково: «Ближайшие 15-20 лет в лечении онкологии будут совершенно прорывными»

Напомним, Башкортостан стал одним из 43 регионов, подавших заявки на создание научно-образовательного центра мирового уровня. Николай Дурманов в эфире ГТРК «Башкортостан» отметил, что в Башкирии очень высока «концентрация доброкачественных НИИ, каких мало по стране».

- Самое главное – у людей в руках эксклюзивные знания и квалификация. Такого больше нет нигде. Обычно люди повторяют одни и те же проекты в разных вариантах, а здесь полно уникальных проектов, и один другого краше.

- Какие направления будут охвачены работой центра?

- Традиционные научно-образовательные центры, НОЦы, имеют функцию свести вместе ученых, технологов, бизнес и политику. Это делается для того, чтобы все знания и умения, существующие порознь, превратились в конкретный продукт. Продукт не обязательно в виде «коробочки с ленточкой» - это может быть сервисом или важной технологией. Когда собирается такое большое количество людей, каждый выкладывает на стол то, что у него есть, и получается что-то готовое. Этим болеет наша наука: хороших людей и идей много, даже какие-то гранты тратятся. Но где результат? Как раз для достижения результата и строятся такие центры.

- Как доктор медицинских наук оцените, как могут развить направление генетики ученые республики?

- Для большинства людей генная инженерия, генное редактирование, секвенирование ассоциируются с чем-то прорывным, новым и суперсовременным. На самом деле это уже рутина. И здесь много людей, которые с такими направления не то чтобы на ты, но живут этим.

- Почему тогда нельзя избавить людей от болезней и генетически модифицировать людей, как продукты?

- Вот один китаец попробовал модифицировать. Он создал двух девочек, которые не будут болеть вич-инфекцией. Теперь сидит в тюрьме, куда его отправили на три года. Девочки живы-здоровы, но выяснилось, что у них есть предрасположенность к другим болезням. Так что генетическая переделка людей технически возможна, но пока никем не приветствуется.

- А вредны ли генетически модифицированные продукты? Говорят, они заставляют клетки ДНК человека мутировать и могут вызывать страшные заболевания…

- Это миф. ГМО не влияет на наше здоровье и влиять не может. Иначе мы бы все хрюкали и кукарекали – мы ведь едим курятину и свинину, но их ДНК в наш геном не встраивается. Но сейчас идет речь не о генетической модификации, а о редактировании. В этом случае мы не производим невиданного природе монстра, а просто «подкручиваем» те гены, которые уже есть. Получается вполне природное, но улучшенное растение или животное.

- Если генная инженерия на таком высоком уровне, почему мы до сих пор не можем избавиться от онкозаболеваний?

- Не все сразу. Раковые заболевания сейчас лечатся гораздо лучше, чем 30-40 лет назад. У современной медицины такое количество уникальных технологий и биопрепаратов, что целые виды рака лечатся не оперативным, а консервативным путем. Но надо понимать, что у рака нет одной причины – это комплексное заболевание. Здесь важную роль играет генетика, окружающая среда, образ жизни и рацион. С точки зрения лечения онкологии ближайшие 15-20 лет будут совершенно прорывными. Тогда рак уже не будет таким смертоносным и пугающим.

- Тем не менее с человечеством что-то происходит. Число больных раком стремительно растет.

- Потому что люди стали дольше жить, а диагностика рака шагнула далеко вперед.

- А почему женщины все чаще не могут самостоятельно забеременеть?

- Очень много проблем связано с тем, что наша цивилизация – городская. В Башкирии лет 100 назад в городах жили пять-десять процентов населения, а сейчас - 60-70. И так во всем мире. Город – это особая среда обитания. Она дает человеку комфорт и относительную безопасность, но взамен берет душевным и физическим здоровьем. Тут ничего не поделать.

- Последние годы появляются много опасных вирусов: Эбола, коронавирус, атипичная лихорадка. Это реальная угроза человечеству?

- Да, реальная. На самом деле коронавирус, о котором так много говорят, не самый смертоносный вирус. Сейчас на планете работают несколько эпидемий, от которых погибают в тысячи раз больше людей, чем от коронавируса. Это тропические лихорадки Чикунгунья и Денге в Африке, некоторые заболевания в Юго-Восточной Азии, Центральной Америке, Южной Африке и других областях.

- Значит, здесь в дело вмешалась политика?

- Нет. Просто эти вирусы и бактерии пришли с тех биоценозов, где люди раньше не жили. А мы туда залезли, срубили деревья, перепахали землю и получили вместе с ней в наследство и такие болезни. Так будет продолжаться и дальше. Раз мы захватили планету, то все вирусное хозяйство этой планеты теперь наша головная боль.

- Получается, у каждого туриста есть риск подхватить лихорадку из путешествия по Африке или Америке?

- Это одна из главных наших проблем. Если раньше человек, подхвативший, например, лихорадку Эбола, в той же местности и оставался, то теперь никто не мешает ему в инкубационный период, когда нет симптомов, сесть на самолет и отправиться в другую точку планеты. Вопрос в том, угнездится ли вирус на новой территории. Если подходящих условий нет, то больной окажется единичным случаем.

- Почему все чаще антибиотики перестают действовать?

- Это давно ожидаемое явление, о котором говорил еще изобретатель антибиотиков Александр Флеминг. Когда в 1946 году он получал Нобелевскую премию, говорил, что ему зря ее присудили. Уже тогда Флеминг заявлял, что микробы привыкнут к антибиотикам – они этим занимаются три миллиарда лет. Ведь антибиотик – это то, чем один микроб убивает другой. Если бы такой функции у них не было, то на планете остался бы один супермикроб.

- И что нам остается делать?

- Есть несколько вариантов. Либо мы делаем новые антибиотики, либо вакцины – они помогут бороться с инфекциями, которые не бояться антибиотиков. Возможно, свое слово скажет наука. Можно сделать вещества, которые отменяют устойчивость какого-то микроба к антибиотику. Тогда пациенты будут принимать и антибиотик, и это вещество, и еще что-то. Получаются антибиотические шахматы. Но в любом случае, это проблема номер один.

- Если в какой-то момент антибиотики перестанут действовать, человечеству грозит катастрофа?

- Да, экономисты уже сделали подсчеты. Если мы оставим все как есть, то в 2050 году на борьбу с новыми старыми инфекциями, которые ничего не боятся, мы потратим все деньги, которые зарабатывают на планете. Но это не выход.