Андрей Назаров: «Мы ставим амбициозные задачи не потому, что неуемные амбиции, а потому, что это - необходимость»

И было бы странно, если б депутаты не утвердили г-на Назарова единогласно. Все-таки руководитель региона мало за кого так болел и настаивал на необходимости работы этого человека в своей команде. И не просто в команде, а вторым лицом республики.   

Впрочем, никто и не спорит, что у Андрея Геннадьевича богатый не только житейский опыт, но и политический, законодательный, предпринимательский и управленческий. 

В начале двухтысячных он руководил в Уфе центром стратегических разработок, который, по мнению экспертов, намного опередил свое время. Был депутатом башкирского парламента и Госдумы, где тесно сотрудничал с нынешним главой комитета по государственному строительству и законодательству Павлом Крашенинниковым и вместе с ним участвовал в разработке нового российского законодательства. Говорят, что это знакомство тоже родом из зауральских 90-х - г-н Крашенинников жил в Магнитогорске. До приезда в Башкирию в 2019 году Андрей Назаров работал в общероссийской общественной организации «Деловая Россия». Он известный девелопер, который строил жилые комплексы в Москве и Подмосковье. 

«Не помню случая, чтобы бы я изменял траекторию движения из-за оппонентов»

Молодой башкирской элите, к сожалению, он знаком только по корпоративному ролику, снятому к какому-то юбилею компанией «Гранель», бенефициаром которой являлся нынешний премьер РБ. На видео г-н Назаров, одетый в белый костюм с бокалом вина в руке поет песню про «настоящих башкир», которая положена на музыку из фильма «Крестный отец». Эта отлично сделанная шутливая версия для узкого круга, почему-то слилась в сеть, как только Андрей Назаров появился в Башкирии. Дело в том, что как только Андрей Геннадьевич оказался в Уфе, он стал появляться за плечом Радия Хабирова практически на каждом выезде. Политическая тусовка сразу зашепталась, что г-ну Назарову готовят должность в башкирском Белом доме - как выяснилось, у вновь назначенного председателя регионального правительства много врагов, не только в родной республике, но и в Москве. Эти люди не молчали и пока г-н Назаров год трудился в статусе первого вице-премьера РБ - столько гигабайтов грязи не выпиливалось ни на одного местного чиновника. Интересно, что сам Андрей Назаров реагировал на все эти информпотоки философски индифферентно: не разыскивал авторов компромата, не нервничал, не реагировал на «слабо», которые выдавали его недоброжелатели и жил так, как будто интернета еще не изобрели. Впрочем, как оказалось, это не было хитроумной позицией, просто Андрей Геннадьевич не считал нужным из-за любителей негатива «изменять траекторию и скорость своего движения».    

- Может быть потому что я взрослый человек, а может быть, потому что верующий, может, потому что у меня хорошее настроение, но я не знаю своих врагов, - заявил он после назначения на должность главы башкирского Кабмина. - Оппоненты есть, некоторые солидные оппоненты, приятно иметь таких, некоторые несолидные и действуют исключительно из зависти. Я не был свидетелем, но говорят, что, когда я пришел в башкирское правительство, некоторые не были счастливы. Но не вспомню случая, когда я бы сильно изменял свои траектории движения и скорость из-за оппонентов. Наверное, это кого-то раздражает. Возможно это из-за того, что некоторые решения приходилось продавливать очень жестко.

По мнению Андрея Назарова, «если бы мир был идеальным, нам всем бы было удобнее». 

- Но Бог ведь не дает испытаний больше, чем человек может вынести, - поясняет он. - Все эти препятствия нужны и надо проходить их. Кому-то, может быть, нравился бы во главе башкирского правительства другой человек. Может, он был бы в чем-то хуже, в чем-то - лучше. Я так полагаю, что Радий Хабиров выдвинул меня на пост премьера, потому что для него важно было, с кем он будет работать в тандеме, кого он знает много лет, кого он чувствует, и понимает, какие у него сильные стороны. Я так думаю.

- Кто для вас Радий Хабиров - руководитель или друг? 

- Я впервые увидел его в 2003 году, когда он только-только был назначен главой администрации президента Башкортостана. Сразу в нем увидел лидера и человека новой формации. И с тех пор мы так или иначе все эти годы взаимодействовали. Даже в Москве взяли за правило иногда встречаться. Для меня и тогда, и сейчас этот человек остается старшим товарищем, так я его внутренне воспринимаю. Иногда он бывает недоволен моей работой, к счастью, это редко бывает, но я сразу это чувствую, мне не надо об этом говорить. Понимаю по глазам, по тону, да даже, если я его не вижу, я понимаю - все-таки давно знакомы. Считаю, что он выстрадал, накопил опыт и прошел все ступени и очень заслуженно был избран в Башкортостане главой республики. Я всегда удивлялся его умению управлять. Он почти никогда не говорит: «Надо сделать». Моя мама тоже никогда не говорила: «Сделай, сынок, вот это». Она говорила: «Неплохо бы сделать». И ты понимаешь, что у тебя нет выбора. Так и здесь. Радий Фаритович очень тонкий руководитель, и не потому что сейчас он во главе республики. Он всегда такой был по человеческой натуре. Он ничего не предлагает в приказном тоне и так как ты сам решаешь, это конечно, очень стимулирует. Для меня важно психологически комфортно себя чувствовать. Я и так планку себе ставлю такую высокую, что не надо заставлять ее поднимать - я и сам ее в два раза выше задираю. 

- Так было с инфекционным госпиталем? 

- Радий Фаритович меня спросил, когда реально его построить. Я сказал, что через полгода построю. А собрал строителей и им объяснил, что строим за три месяца, но просил их никому не говорить об этом. А когда Радий Фаритович на стройку приехал, то сам спросил у рабочих: «За сколько построите?». И они же не могут не ответить главе, сказали, что за три месяца. И тогда я сказал, что построим за два, а если получится раньше - то это будет заслуга рабочих. Они построили на пять дней раньше - за 55 дней. 

- Наверное, волшебными словами подстегивали их?

- Я уже пять лет не матерился, потому что в 2015 году, как бабка отходила. Иногда трудно сдерживать порывы, но с другой стороны у меня нет проблемы, что кто-то может услышать от меня нецензурную лексику. Когда со мной это случилось, я еще подумал: «Как я теперь буду строить? Строители же не понимают нормального языка, привыкли общаться матерщиной». Но, как выяснилось, ничего, понимают. Я даже заметил, что чем тише говоришь, тем больше реагируют. Они привыкли к мату на стройке, а когда говоришь иначе, чувствуют, что надо что-то делать, шутить с ними не будут. 

«Опасался, что люди скажут: «Тебе госпиталь поручили строить, а ты красоту навел»

Строительство полностью оборудованной клиники за 55 дней - это, конечно, рекорд. Не только человеческой воли, но и политических решений. Андрей Геннадьевич говорит, что, если бы не законодательные послабления, связанные с коронавирусом, то за этот срок можно было бы только начать расторговывать площадку. А все остальное могло занять несколько лет, когда о коронавирусе, может быть, никто и не вспомнил.

- Радий Хабиров рассказывал, что орден вам обещал дать, если уложитесь со строительством госпиталя в рекордные сроки, дал?

- Нет, пока не дал, - смеется Андрей Геннадьевич. - Надо напомнить. Но этот госпиталь может стать образцом для строительства объектов подобного рода. Он ничем не хуже заграничных клиник, если его забором обнести, то непонятно будет, в какой стране находишься. Мы побывали в Москве, посмотрели, как строят инфекционные больницы, увидели, что они корпуса между собой не соединяют. Спросили: «Почему?». Нам ответили, что дорого, технологии не позволяют, да и времени нет. А мы решили, что надо соединять - мы же не вечно будем жить в коронавирусе, вдруг завтра придется больницу открыть. И тогда родился этот цветок курая, в форме которого сегодня возведен госпиталь и соединены переходы между корпусами. Кстати, благодаря этому решению удалось сэкономить на земле. Если бы строили буквой «Ш», то понадобилось бы 10 гектаров, а мы уместились на шести. Так что госпиталь, построенный в виде цветка курая - не дань красоте. Хотя меня это даже смущало, опасался, что люди скажут: «Тебе госпиталь поручили строить, а ты красоту навел». Мы еще и всю территорию благоустроили, высадили 500 деревьев-крупномеров, сейчас там есть правительственная аллея. Участок под госпиталь тоже было найти непросто - весна была, кругом грязь, техника бы вязла, и так бы только в июне приступили к стройке. А мы уже 25 мая сдали госпиталь, потому что взяли участок, максимально подготовленный к строительству.

- Вы не забронировали себе палату в новом госпитале? 

- Я, тьфу-тьфу, коронавирусом еще не болел, но, если бы возникла необходимость, поехал бы только туда. Там самое новое оборудование и самые лучшие врачи, а сам госпиталь - новое слово в инфекционном здравоохранении. Ведь раньше как было? Все инфекционные больницы во всей стране по остаточному принципу финансировались. Когда пришла пандемия, в Уфе инфекционная больница, которой за сто лет, обладала одним корпусом с всего лишь 12 новыми инфекционными боксами. Но что это для нашего миллионного города, например, если надо одновременно положить 50 человек с инфекцией? Это же ничто. Плюс в каждой инфекционной больнице - один туалет на этаж. Это значит, что вы приходите со своей инфекцией в туалет, а уходите с еще одним заразным заболеванием. Потому что там был другой человек с другой инфекцией. В новом инфекционном госпитале приезжаешь с улицы, ни с кем не пересекаешься, принимаешь душ и уже в палате. Это правильный новый подход. Я уверен, что все инфекционные больницы должны строиться быстро и на ограниченный срок, например, на 20 лет. Через 20 лет ее надо снести, и заново построить. Потому что штаммы, которые там накопятся, их ничем не вытравишь оттуда, они могут приспосабливаться и какие-то новые появляться. В некоторых странах инфекционные больницы строят, через шесть-семь лет сносят и заново строят. Это новый этап в развитии здравоохранения. У нас тоже должно быть такое.

- Ходят слухи, что будет вторая волна коронавируса и снова все закроют…

- Ситуация с коронавирусной инфекцией показала нам то, что мы должны еще более внимательно относится к вопросам здравоохранения. У меня появилась третья папка на столе, на которой большими буквами написано: «Коронавирус». А первые две - это срочные документы и обычные документы. Эта папка - самые оперативные вопросы. Второй волны, даже если она будет, мы не опасаемся, потому что теперь мы подготовлены, у нас есть все необходимое оборудование, 2,5 тысячи коек подготовлены и, если будет необходимость, развернем еще тысячу. Помню, когда только все началось, мы решали, сколько нужно купить аппаратов искусственной вентиляции легких на всю республику - 70 или 150. Я решил, что надо 150.  Врачи нас уговаривали: «Зачем 150? Мы их никогда не используем». В итоге закупили 500 ИВЛ. Мы же чего опасались? Никто не знал, как быстро пойдет волна коронавируса и не получится ли так, что в больницах не останется мест, и некуда будет класть больных. Это ведь была бы катастрофа. И от такого варианта развития событий мы и страховались. Поэтому нашей задачей было эту кривую максимально сгладить. Мы создали запас в 3,5 тысячи коек, но они ни разу до конца они не заполнились. В среднем заполняемость была до 50 процентов, поэтому сейчас снизили это количество и «держим» только около 2,5 тысяч коек. Уже есть и понимание - не все тяжело болеют, слава Богу и не обязательно попадать в больницу, ты можешь с этими симптомами спокойно находиться дома. Вообще, если не считать первоначальных нюансов, связанных с республиканской больницей, где очаги вспыхнули, Башкортостан равномерно и без больших потрясений проходит эту проблему. Наверное, можно вообще обойтись и без нюансов, но все нельзя предусмотреть. Начали решать проблему с небольшим опозданием. В связи с этим мы приобрели большой опыт по локализации таких проблем, стали закрывать объекты, где появилась вспышка и таким образом у нас не появилось огромных очагов на целые территории. 

«Если у меня под носом что-то добывают, то ко мне должно быть более внимательное отношение»

По словам Андрея Назарова, сегодня правительство Башкирии планирует подписать договоры-соглашения со всеми крупными компаниями в республике о поддержке «домашних территорий», где они работают. По мнению премьера башкирского правительства, «люди, которые испытывают на себе давление от разработки месторождения или создания предприятий, должны чувствовать на себе особую заботу, как от инвесторов, так и от государства».

- Не рассчитываете на порядочность собственников? 

- Иногда порядочности недостаточно. Поэтому мы планируем со всеми крупными компаниями подписать соглашения, чтобы они выделяли дополнительные финансы на решение социальных проблем и развитие территорий, которые страдают от разработки. Причем, проблемы ведь могут быть не только экологические, но и эстетические. Ранее этого не было выделено, а теперь мы выстроим это на уровне соглашений с правительством, чтобы четко регламентировать.  

- Эти проблемы стали значимыми, когда в Сибае «задымился карьер»? 

- У меня тогда не было полномочий, но я высказал руководству УГМК свою точку зрения. Я сказал, что если компания много лет извлекает природные ресурсы в Зауралье, в том числе и в Сибае, так или иначе имеет отношение к карьеру, тогда почему у нее такое попустительское отношение к региону? Карьер начинает тлеть, потому что не выполняются определенные регламенты работы, но никому дела нет, пока народ не стал протестовать. И пока глава республики не стал приезжать и заниматься этим вопросом. Почему так? Это несправедливо. Я считаю, что если я там живу и если у меня там под носом что-то добывают, то ко мне должно быть чуть более внимательное отношение, чем к другим.

- Но акционеры крупных компаний почему-то не любят делиться…

- Если кому-то не интересно деньги из прибыли отдавать на развитие города или республики, то придет другой, который скажет, что мне это интересно. Мне кажется, что это логично. И если вы туда пришли, значит, вам интересно, выгодно и вы готовы работать. Причем это должен быть не только вклад в территорию, но и обязательное взаимодействие с местным бизнесом. Когда деньги больного гиганта проходят мимо, как это, например, случилось в Магнитогорске, где квартиры по 25 тысяч квадратный метр не продаются, люди не хотят там жить, территория беднеет. Что такое взаимодействие? Если продукция продает московская компания, то и деньги остаются в Москве. А если это делает местный бизнесмен, то деньги в виде добавленной стоимости, остаются в регионе. Если комбинат потребляет продукцию местной фирмы, то эти деньги тоже остаются здесь - в виде зарплаты и налогов, а обороты в городе удваиваются. Эти компании должны иметь у себя в партнерах не менее 40 процентов местных фирм. Тогда это положительно сказывается на экономике, потому что все крупные гиганты, если они работают мимо, губят город. 

- Акционеры содовой компании, акции которой сегодня арестованы судом, тоже поплатились за жадность?

- Если бы акционеры БСК, имея семь млрд прибыли, ежегодно вкладывали в местных жителей хотя бы 1 млрд, так их портреты бы вместо икон в домах висели. И никаких претензий б к ним не возникло, потому что люди бы сказали: «Вы что, мы же на них молимся!». Мы подняли все документы, они не делали даже того, что обязаны были по дорожной карте, утвержденной российским правительством. Например, строительство очистных у так называемых «белых морей». Но не было таких решений. Не то что действий, не было политических решений на уровне совета директоров. Ну если они сами решили таким путем идти, то и сегодняшняя ситуация справедлива.  

- А республика может получить контрольный пакет этого предприятия? 

- Я считаю, что для Башкортостана недальновидно, неумно и несправедливо отказаться от контрольного пакета БСК. Это как в зрительном зале сидеть - мимо вас действие проходит и все. Теперь наши действия направлены на то, чтобы Башкортостан получил контрольный пакет. Я уверен, что Башкортостан не пострадает в этой ситуации железобетонно, но у нас есть робкая надежда, что мы выиграем. Республика должна вступить в арбитражный процесс рассмотрения иска Генпрокуратуры третьей стороной с самостоятельными требованиями. Заявление минземимущества РБ о возврате содовых активов в республиканскую собственность суд примет в ближайшее время. Есть три варианта развития событий: все остается как есть, республика получает контрольный пакет при пересчете стоимости акций, которые были занижены в 2010 году, и суд признает незаконной приватизацию, совершенную еще в 90-х годах прошлого века. 

Шансы, что все останется как есть минимальны и маловероятны. Потому что есть недовольство нынешней ситуацией у Башкирии, у правоохранительных органов, президент страны обратил внимание. Упрощенный вариант, но для нас самый перспективный - просто пересчет стоимости акций и, так как цена была занижена, соответственно контроль возвращается в Башкирию. Это вариант, когда Башкортостан выигрывает в полной мере, акционеры БСК в чем-то пострадают, но при этом эта ситуация для них не самая плохая. Так что наша позиция - поставить под сомнение конвертацию акций, когда мы лишились контрольного пакета и не смогли контролировать предприятие. Что, в том числе, привело и к тому, что возникла эта проблема с сырьем. Ну и третий вариант, когда будут пересматриваться итоги приватизации, и тогда возникнет дилемма - в чьей собственности находилось предприятие в 90-х - принадлежало оно России или республике? Но и этот вариант для нас не проигрышный.  

- Республика не пострадала от того, что принадлежащий ей пакет акций тоже арестован?

- Все ценные бумаги находятся в «Региональном фонде», который «напрямую с бюджетом не связан. Если отмотать назад, то может быть стоило эти акции вложить в бюджет, я бы это предложил, чтобы не было никаких вопросов. Но это решение было принято не нами. Тем не менее, мы в прошлом году создали в «Региональном фонде» совет директоров под председательством главы региона Радия Хабирова и теперь все деньги, которые отправляются на социальные проекты и меры государственной поддержки, под контролем.

«Приходя в правительство, нельзя обманывать»

Андрей Назаров готов оказывать всемерную поддержку бизнесменам, чтобы «республика стала одним из лучших инвестиционных регионов», но признался, что «некоторые предприниматели берегов не видят». Речь шла в том числе и о застройщике дома в Уфе на улице Шота Руставели, возведение которого из-за нарушения градостроительных норм остановил глава РБ Радий Хабиров.

- Насколько правильным было это решение?

- Любое резкое движение может настораживать бизнесменов, насколько гарантировано им развитие в будущем и неоспоримы договоренности, но, мне кажется, некоторые бизнесмены берегов не видят. Любой бизнесмен живет в обществе. Не надо считать, что ты один такой умный, а все остальные - идиоты. И тогда все будет нормально. Если ты видишь, что строишь дом окна в окна, наверное, надо понимать, что от этого никто счастлив не будет, ни новые жильцы, которые заедут, ни те, которые там живут. 

- Вы знали об этой проблеме? 

- Они были у меня, причем не только строители, но и чиновники мэрии, курирующие эту область. Я их как раз вызывал на предмет социальных обязательств. И мне рассказали, что в минус работают, все средства ушли на расселение аварийного жилья и социалку пусть государство на себя берет. А оказалось, что переселение не выполнено и на 50 процентов. Как это искажение данных произошло, будем разбираться. Потому что, на мой взгляд, приходя в правительство, нельзя обманывать. Не улетят же они на Луну или в космос, здесь останутся и все равно будет разбирательство. 

- У этого инцидента есть и другая проблема - градостроительная… 

- Согласен, архитектурно дом так поставлен, что невозможно людям жить. Архитектор не имел права посадить так дом. Здесь тоже нечем крыть, люди правы. И возникает вопрос: а где был архитектор, который должен за это отвечать? У нас нет в республике официального главного архитектора Башкортостана. Я начал поднимать документы и выяснил, что указом президента страны в свое время было определено, что первый заместитель государственного комитета по строительству или министерства исполняет роль главного архитектора. Есть такой указ федеральный, я его выкопал, когда начал разбираться. А на самом деле никто не обращал на это внимания - нет главного архитектора, ну и Бог с ним. Но это неправильно. В моей предыдущей работе архитектор всегда был правой рукой. Мне всегда было интересно с ним обсуждать, как сделать лучше, красивее и так далее. Если нормальный архитектор, он очень универсальный - он знает из каких материалов лучше строить, и как это сделать. Поэтому в ближайшее время будем искать человека на эту должность.  

- Но ведь строитель после остановки теперь точно понес убытки…

- У нас большая республика и он много строит, мы можем предложить ему компромиссное решение. Сегодня мы стараемся, чтобы все проекты в Уфе так или иначе проходили правительственную оценку на предмет социальных обязательств. Получается так: строим жилье, в новый микрорайон приезжает несколько десятков, а то и сотни тысяч людей. И за несколько лет огромный микрорайон заселился. А в школу куда? Сразу образуется нагрузка на соседние школу и поликлиники, образуются очереди. Люди начинают жаловаться, проблема начинает «фонить». Государство это проблему почувствовало и начинает ее решать. Сначала должно быть принято политическое решение - строить социалку в этих микрорайонах. Нужны деньги, а, чтобы запланировать в бюджете деньги, нужно оценить, сколько это будет стоить, нужно сделать проект, эти деньги тоже нужно заложить в бюджет. Через год только начнется проектирование и хорошо, если построят за два-три года. Итого четыре года, но при условии, что государственные чиновники быстро двигаются. Вся страна так работает, так регламенты устроены. А люди уже вселились в микрорайон. Это же неправильно. Строятся дома - сразу с этими домами должна строиться социалка - школы, больницы, детский сад, поликлиника. Сегодня строители справедливо жалуются, что простояли из-за пандемии, что покупательский спрос упал, маржи не хватает, здесь все-таки не Москва. Но решать это лучше сейчас, а не когда «зафонит» тема, и государство сегодня готово им помогать. Так что наша совместная задача, чтобы, как только начали расти дома, начала расти и социалка.  

«То, что Татарстан нас опережает, это не их заслуга, а наша недоработка»

Андрей Назаров считает, что «меры государственной поддержки, которые в республике оказываются бизнесу, самые эффективные в стране». 

- В нашем регионе для поддержки бизнеса сделано намного больше, чем в других субъектах России. Может быть, только в Московской области так же четко рассматриваются вопросы. У нас ведутся «Инвестиционные часы», «Промышленные часы» и все направлено на то, что все, кто занимается бизнесом, почувствовали себя особыми людьми. У них есть уважение, есть возможность достучаться до главы республики, до министра любого, на предприятия выезжаем и оказываем постоянное внимание. Не все совершенно и в стране, и в республике. Но мы работаем над тем, чтобы наш регион был одним из лучших, в том числе и по инвестиционному климату. Девятое место, которое занимает Башкирия в инвестиционном рейтинге регионов, - не предел. 

В первую тройку мы придем точно, не в следующем году, но чуть-чуть попозже. Рейтинг - не самоцель, это только фиксация результата. А если б не было коронавируса, мы могли бы задать темп еще более высокого уровня. Пандемия нас осадила, но ведь не только нас, но и всю страну и весь мир. Все оказались в сложной ситуации. Это дает возможность двигаться более высокими темпами, чем другие, хотя может быть, чуть меньшими, чем мы хотели.

- Не слишком амбициозные задачи?

- Мы ставим амбициозные задачи не потому, что есть неуемные амбиции, а потому, что это - необходимость. Мы часто слышим, что нас во многом обогнал Татарстан. А ведь Татарстан с меньшей численностью населения, с меньшим промышленным потенциалом и с меньшей территорией за последние 15 лет вырвался вперед. Благодаря своему упорству, наглости, упертости. Но нам же обидно. То, что Татарстан нас опережает, это не их заслуга, это наша недоработка. Возможности наши, наши ресурсы и наш потенциал выше, чем у Татарстана. Это не в обиду им сказано, это им комплимент, что они с меньшим ресурсом добились большего результата. Поэтому наши амбиции вытекают не из шапкозакидательских настроений, а от того, что у нас есть потенциал, который может работать на благо экономики. 

- Какие у нас есть возможности?

-  Башкортостан - недооценённый регион. У нас возможностей больше, чем мы сегодня их конвертируем в результат. Нам надо догнать некоторые регионы, а может перегнать и полноправно находиться в первой десятке. Потому что мы сегодня находимся в первой десятке по своему восприятию мира, а не по показателям. Потому что показатели по многим важным позициям не в первой десятке на самом деле. И чтобы полноценно находиться в первой десятке, а может быть, в первой пятерке, нам нужно много вопросов решать - и по валовому региональному продукту, и по рабочим местам. Регион надо дооценить, а, чтобы это сделать надо темп увеличить. Если следовать общероссийскому темпу, мы никуда не сдвинемся из сегодняшнего положения, а, чтобы обгонять других, надо темп увеличить. За этот год мы проработали в темпе выше среднероссийского. А все показатели - промышленность, сельское хозяйство, инвестиционный климат, административное давление, они все улучшились. За год у нас есть весомые результаты - это пять территорий опережающего социально-экономического развития, особая экономическая зона «Алга». Мы за нее действительно бились, потому что на самом деле это высокий статус. Он не только уравновешивает нас с другими регионами, где есть особые экономические зоны, а инвесторам это важно, но и дополнительные возможности. 

- А как будет исполняться бюджет?

-  Уменьшение собственных налоговых и неналоговых доходов снизилось почти на 25 млрд из снижения добычи нефти в связи со сделкой ОПЕК+ и снижения цены на нефть. И, как следствие, снижение доходов «Башнефти» повлекло снижение поступлений доходов от АНК «Башнефть». А также из-за снижения платежей от других компаний. В первую очередь из-за остановки работы в связи с пандемией короновируса. Но, тем не менее, бюджет закладывался в 251 млрд, а исполним его 256 млрд. 30 млрд рублей мы получили из федерального бюджета по разным программам, в том числе, связанных с коронавирусом. Уверен, что взаимодействие с федеральным центром - одно из основных направлений работы правительства. Не использовать эти возможности - халатно. Заниматься этим, участвовать в федеральных программах - наша святая обязанность. 

Вообще, чтобы удовлетворить все наши потребности, чтобы решить основные трудности и снять напряжение, расходный бюджет должен быть около 400 млрд. Вот если бы нам еще 150 млрд пришло еще - многие накопившиеся проблемы были бы сняты. Над этим будем работать. Через несколько лет к этому бюджету мы должны прийти, в этом нет никаких сомнений, либо другие люди будут этим заниматься.  

«Когда власть заканчивается, приходится учиться жить заново»

Андрей Назаров признался, что ему было сложно возвращаться во власть. По словам Андрея Геннадьевича, самым главным аргументом против прихода на государственную должность было понимание, что когда-то «все это закончится и придется становиться обычным человеком, без этой защищенности и брони, которую дает власть».

- Власть она же въедается, - объясняет он. - Я, например, теперь каждое утро буду просыпаться, смотреться в зеркало и спрашивать себя: «Не испортила ли меня власть?». Конечно, за одну ночь человек не изменится, это происходит постепенно и человек привыкает к власти. Я не хотел во власть возвращаться, это же очень тяжелое было решение. Конечно, здесь моя родина, меня просил руководитель республики, мне было тесно в бизнесе, и я чувствовал, что накопил много компетенций - это были весомые причины чтобы принять предложение вернуться. Но сдерживающим фактором было то, что я знаю, как тяжело уходить из власти. 10 лет назад, когда работал в Башкирии, старшие товарищи предупреждали: «Не привыкай к власти, потом трудно отвыкать придется». Когда власть заканчивается, а все рано или поздно заканчивается, и ты выходишь - мир другой. И тогда ты четко чувствуешь, что ты - голый и все на тебя смотрят и как будто каждый тычет пальцем. А у тебя уже нет защитной брони. Мы этими ощущениями делились с бывшим губернатором Тульской области Владимиром Груздевым - они совпадают. Рано или поздно придется учиться жить заново. 

- Но ведь вы целый год де-факто исполняли обязанности премьера…

- Да, и теперь это назначение состоялось «де-юре». Но надо сказать, что до назначения присутствовала какая-то недосказанность, которая сдерживала многие решения. Приходилось главу республики перегружать, потому что он совмещал свою должность с премьерской и все вопросы до него приходилось доводить. Он должен был в них вникать, согласовывать, подписывать, утверждать. Это, на мой взгляд создавало некоторые сложности. 

- Что для вас государственная служба? 

- Это служение, а не работа по найму. Если кто-то считает, что нужно в пять часов пойти домой, это неправильно. Священник же не говорит прихожанам: «Время пять часов, до свидания!». Он же служит. Так и здесь служат государству. И если пришли служить, то надо понимать, что пока у тебя работа не закончилась, ты работаешь. Это важно.