Александр Сидякин: «Если пойдем против глобального тренда объединения вузов, мы проиграем»

«Объединенный вуз может получить, как минимум, 1 млрд рублей дополнительно»

Об этом он рассказал в интервью телеканалу «Россия-24».

- Объединение БГУ и УГАТУ понадобилось, чтобы выиграть в конкурентной борьбе за знания, за науку, за образование, - говорит Александр Геннадьевич. - Дело в том, что каждый вуз, который работает в системе высшего образования, борется за студентов, качественных студентов, которые не только бакалавриат, но и магистратуру готовы заканчивать в университете, заниматься исследовательской повесткой, работать создавать добавленную стоимость университета. Естественно, конкуренция за таких людей в стране крайне высокая. Сегодня у нас ежегодно 17 тысяч человек заканчивают школу, из них только 12 тысяч остаются учиться в наших учебных заведениях. Остальные уезжают. Хорошо бы если бы возвращались, но они не всегда возвращаются. 

Г-н Сидякин напомнил, что в 2010 году федеральное правительство запустило «Проект 5-100», отобрав пять лучших национальных университетов и сто опорных и национальных исследовательских вузов. 

- И этим вузам было обеспечено огромное количество преференций, в том числе отдельное финансирование, - пояснил он. - Тогда республика не стала в этом участвовать. Я не берусь комментировать причины, почему это произошло, но по факту участвовал только один нефтяной университет, он и стал опорным. С тех пор прошло 10 лет и сейчас запускается новая программа - «Приоритет – 2030». На 10 лет будет отобрано 30 суперрегионов с большими университетами и 100 вузов, которые будут финансироваться по усиленном принципу. Вот цифры, которые сейчас обсуждаются?— 750 млрд рублей на 10 лет будут этим университетам предоставлены. Это значит, что наш объединенный вуз может получить, как минимум, 1 миллиард рублей дополнительно к тому, что у него есть. Эти деньги пойдут на обновление материально-технической базы, на общежития, чтобы стали максимально комфортными для проживания, чтобы лаборатории появились, в которых можно не только обучаться, но и научные исследования осуществлять. На то, чтобы наши преподаватели были заинтересованы публиковаться. Ведь вузы, которые платят 150-200 тысяч рублей за публикацию – это вузы другого порядка. Поэтому наука должна, во-первых, приносить пользу республике. В Башкирии должны быть центры, которые создают повестку развития университета и определяют направления развития региона на годы вперед. 

«Укрупнение вузов – это международная тенденция»

По словам Александра Сидякина, глава Башкирии Радий Хабиров на встрече с Путиным озвучил, что Уфе нужен федеральный университет, потому что и в Казани, и в Екатеринбурге такие вузы есть.

- Он попросил у президента страны Владимира Путина такой статус, - поведал руководитель администрации главы РБ. - Есть резолюция по итогам встречи Радия Хабирова с президентом: «Согласен с тем, что Уфа заслуживает большого университета с отдельным порядком финансирования и с отдельным взглядом политическим со стороны федерации». Это?— решение. Нам нужно прислушаться к сигналам, которые идут от научного сообщества и от тех людей, которые занимаются реформированием науки в рамках страны. Если мы этой ситуацией не воспользуемся, наш университет будет в числе 700 других, которые будут финансироваться по остаточному принципу. 

По словам Александра Геннадьевича, «университетов, которые не только обучают, но и создают инновации и новые технологии, в стране меньше 100».

- Мы хотим попасть в их число, - признается он. - Чтобы в Уфе появился крупный национальный исследовательский университет, который финансировался бы также как финансируются ведущие университеты страны. В котором были бы очень крутые контрольные цифры приема, в котором были бы крутые лаборатории, в котором преподавали бы профессора не только из республики, но и из соседних регионов. Для этого мы и проектируем, кстати, и кампус, в котором будет жилье для таких профессоров.

По мнению г-на Сидякина, «правительству страны невозможно все 700 университетов российских тащить одновременно». 

- Поэтому, конечно, будет сделана ставка на университеты московского и питерского регионов, - разъясняет он. — Это естественные центры притяжения. Потом у нас есть геополитика, ее никто не отменял: Калининград, Арктика, Дальний Восток. А все, что внутри – это конкурентная история. И в этой конкурентной истории у нас есть мега-крутые города в нашем забеге. Это – Новосибирск, которому будет выделяться просто в силу наличия академгородка 20 млрд рублей дополнительно. Тюмень, где объединяются вузы трех регионов одновременно в один. Челябинские вузы заявили о готовности объединения. Пять томских вузов заявились о необходимости объединиться. Потому что все понимают – в одиночку не выжить.

Г-н Сидякин уверен, что «укрупнение вузов – это международная тенденция».  

- Самый яркий пример – объединение Сорбонны и института Пьера и Марии Кюри более 10-15 лет назад, - поясняет он. - При этом оба учебных заведения прекрасно себя чувствуют и набирают еще больше студентов из разных стран мира. Поэтому Уфа здесь в мировой тенденции. Из 65 вузов, которые входят в три мировых рейтинга – нет ни одного, специализирующегося на чем-то специфическом. Они все универсальные с универсальным подходом образования образовательные сообщества с огромными бюджетами. В Калифорнии количество студентов, вовлеченных в сеть одного калифорнийского университета – 2,5 млн человек. То есть вот такие категории сейчас. 

«Иностранные студенты – наше геополитическое влияние»

Высокопоставленный региональный чиновник уверен, что «в Башкирии должна быть борьба за студентов из-за границы». 

- Мы – центр Евразии, - объясняет Александр Геннадьевич. - Мы должны эту историю активным образом эксплуатировать. Но у нас при самых хороших подсчетах из общего количества 100 тысяч студентов лишь четыре тысячи иностранцев. У нас около 2,5 тысячи зарубежных студентов учится в медицинском университете и примерно 1,5 тысячи в – нефтяном. Наша задача, которую нам ставит Владимир Путин в указах по нацпроектам – нарастить это число минимум в 2,5 раза – до 10 тысяч студентов. В Тюмени в три раза больше студентов-иностранцев, чем у нас. А ведь в Тюмени холоднее – это Сибирь. Потому что у нас есть за кого бороться. У нас есть одна языковая среда: с казахами, с узбеками, с таджиками, но есть и огромное количество китайских студентов. 1 миллион 800 тысяч китайских студентов учатся за границей. Сколько, как вы думаете, учатся в России из этого миллиона восьмисот? 18 тысяч человек. Это очень мало! Бороться нужно за этих студентов. Потому что это наше геополитическое влияние. Это возможность влиять на различные глобальные процессы в экономике, создавать совместные продукты, которые используются для нужд производства, малого и среднего бизнеса. В 1991 году количество научных исследований в Китае было 60 процентов от наших. А сейчас китайцы опережают нас в 40 раз! Наука нашей страны представлена на научной мировой карте где-то очень слабо видимой. И для того, чтобы бороться за науку, нужно, чтобы появлялись заметные научные образовательные пятна на научной карте страны. И я думаю, что умные люди понимают: без особого внимания, без попечительского совета, который возглавляет какой-то крупный федеральный чиновник – вице-премьер или советник президента, без бюджетов – нам не вытянуть обновление нашего фонда общежитий. Они в безобразном состоянии. Студенты-иностранцы и студенты из других городов не едут туда, потому что нет человеческих, удовлетворяющих требованиям 21 века условий.

Александр Сидякин полагает, что «студенты выбирают между теми университетами, в которых есть большее финансирование, в которых выше статус».  

- В окружении Башкортостана сильные регионы. На западе наши соседи?— у них и статус Приволжского университета и статус федерального. Есть два национальных исследовательских университета. В Екатеринбурге есть федеральный университет, в Перми – два университета. В Челябинске два научно-исследовательских университета. У нас нет ни одного. У нас есть только опорный – нефтяной. А все остальные вузы опять будут развиваться по остаточному принципу. Ведь оценка насколько крут университет – это охота за студентами со стороны предпринимателей, со стороны крупных промышленных предприятий. Поверьте мне, у нас ситуация... Хотелось бы, чтобы она была лучше.

«Бренды есть, но, к сожалению, они не являются магнетически-притягательными»

Г-н Сидякин предупредил региональную вузовскую общественность, что «сегодня не время соревноваться друг с другом». 

- Время не то! – восклицает он. – Мы должны соревноваться за студентов из других регионов и других стран. Только это даст нам возможность нарастить количество студентов, которое неуклонно сокращается. Вот в УГАТУ когда-то было на пике 20 тысяч студентов. Сейчас – 12 тысяч с тенденцией сокращения. То же самое в БГУ - на пике были цифры?— 30 тысяч. Сейчас ситуация непростая. Сокращается каждый год количество желающих поступить. Ладно бы еще оставался уровень поступающих высокий. Но, к сожалению, и средний балл снижается. У наших соседей на западе средний балл учащихся в университете – 80. А у нас? 67! А 67 – это средний балл на экзамене, на ЕГЭ. То есть это на уровне, если к «четверке» можно его отнести, но тоже с большой натяжкой. Соревноваться здесь, в регионе, внутри друг с другом – это тупиковый путь. Мы будем все время соревноваться за эти 12 тысяч студентов, которые решили остаться. Если статус наших университетов будет по-прежнему невысоким, количество людей, которые захотят остаться здесь, будет тоже сокращаться. Это значит, что в ближайшее, обозримое время – 10 тысяч человек будет распределяться между шестью вузами, дальше 7-8 тысяч. И это конечно нельзя допустить ни в коем случае! 

Г-н Сидякин полагает, что в башкирских вузах «есть факультеты безусловно востребованные». 

- В нефтяном, в авиационном?— шикарный IT, очень хорошая школа юриспруденции есть, гуманитарные исследования, геофизика, - перечисляет он. — Это все представлено в наше Башкирском университете. И конечно это ни в коем случае нельзя разрушать. Поэтому мы, конечно, стремимся, чтобы мы в нашей, ориентированной на природные ресурсы экономике, получили дополнительный центр роста. Представьте, здесь будет крупный научно-исследовательский университет будет с хорошим кампусом, сопоставимый со всем, что есть у наших соседей. Это даст нам возможность конкурентную работать со школьниками из других регионов и других вузов. 

При этом глава администрации руководителя региона убежден, что благодаря объединению «число участвующих в образовании и науке не сократится, а увеличится». 

- Количество студентов увеличится не просто арифметически: два плюс два – четыре, а будет 2+2=6. Потому что это даст дополнительное притяжение. Статус большого университета в суперрегионе, который финансируется по особой программе, у которого есть программа строительства отдельного межвузовского городка - всегда магнит для притяжения студентов и из республики, и из других регионов. Это возможность наполнения нашей экономики, в том числе свежими кадрами, учитывая не очень хорошие тенденции, сформировавшиеся демографически. 

Александр Геннадьевич уверен, что «объединение в один вуз – это наиболее безболезненно именно для УГАТУ и БашГУ». 

- Один - ярко выраженной технической направленностью, другой – с гуманитарной, - комментирует он. — Это дает возможность нам, как можно более бесшовным сделать это объединение. Потому что всего шесть процентов специальностей совпадают. Зато мы получим увеличенный бюджет и почти под 40 тысяч студентов. Это станет вуз, который будет не просто крупным. Он станет крайне заметным на карте России. Потому что численность МГУ - 65 тысяч. 

Александр Геннадьевич считает «очевидным», что «под это объединение федеральные власти дают деньги, которые мы просто в принципе раньше здесь в системе образования не видели». 

- При всех этих вводных у нас нет другого пути, кроме как говорить о каких-то трансформационных процессах в сфере высшего образования, - уверен он. - Если бы все хорошо было в обоих университетах: позитивная динамика, каждый год поступательное движение по количеству студентов и по баллам ЕГЭ, числу публикаций, удельному весу численности. Если бы все так было хорошо, можно было говорить – да бренд состоялся, бренд работает. Бренды есть, но, к сожалению, они не являются настолько магнетически-притягательными для такого количество студентов, которое бы мы хотели. Для тех людей, которые сейчас работают в вузах, студентов хватит, может быть даже еще на ближайшие 10 лет. Еще будет не так все катастрофично. Через 10 лет по количеству и объему студентов, я боюсь, что это может быть такой хороший крупный колледж. 

«Не будет так, что один университет поглотит другой»

Г-н Сидякин заявил, что в башкирских вузах «есть отдельные, очень сильные кафедры». 

- Я с глубоким уважением отношусь к профессорско-преподавательскому составу, - говорит он. - Они меня теперь уже очень хорошо знают. Мы проводим многие часы в обсуждениях. Но, коллеги, давайте просто думать о том, что ждет нас, если мы не поучаствуем в очередной раз? Просто в очередной раз окажемся на обочине процессов? Мы уже 10 лет назад заявили самостоятельную позицию. 10 лет в какой-то мере безвременья. И отдельные кафедры сохранились с очень хорошим потенциалом. За нашими айтишниками из авиационного идет охота. И студенты пусть не волнуются. Во-первых, объединительные процессы быстрыми не бывают – это два-три года. Те студенты, которые сейчас учатся, получат свои дипломы. Вуз, который будет правопреемником, будет выдавать диплом, который будет учитывать, что поступали студенты в разные университеты, а теперь он один. Это будет большой крупный университет. В нем будет и слово «башкирский». Мы пока работаем над названием. В любом случае его сохраним. Есть рабочие названия. Мы с коллегами университетскими и обсуждаем. Но пока я бы не хотел анонсировать это, будет для этого время.

Александр Сидякин объяснил и как будет идти объединение. 

- Сначала ученые советы университетов должны проголосовать, - рассказал он. - Затем этот вопрос выносится на обсуждение министерства науки и высшей школы РФ, там принимается решение – поддержать мнение коллектива или нет. Но, нам, сама по себе поддержка не нужна. Нам нужно, чтобы мы вошли, мы за это получим дополнительные баллы. Те самые баллы, которых нам не хватает, чтобы попасть в число вот этих 100 университетов 30 суперрегионов. За этот статус идет невероятная конкуренция. 

Г-н Сидякин напомнил, что Башкирия «в конкурентной борьбе выиграла статус НОЦ». 

- Я этим процессом сам занимался, - говорит он. - И я представляю какой накал страстей и какое количество звонков губернаторов разных регионов в министерство науки и высшей школы. Это очень конкурентная история. Если вы думаете, что там сидят и ждут, когда наши два университета объединятся – сильно ошибаются сторонники такого мнения. Эти объединительные процессы идут в разных регионах. Чтобы нам в этот поезд попасть, нам нужно эти решения принять. Мы имеем два равновеликих университета со схожим потенциалом. Поэтому на равных это будет происходить. Не будет так, что один университет поглотит другой, что где-то растворятся наши гуманитарные составляющие, наши составляющие, связанные с продвижением наших особенных, этнографических, этнических особенностей, языковых. Конечно все эти компетенции, которые мы наращивали десятилетиями, они сохранятся. Приумножим и сделаем еще лучше. 

Глава администрации руководителя региона считает, что сегодня башкирские вузы «движутся по наклонному пути».

- И, если мы ничего не сделаем, движение продолжится, - делает он пессимистичный прогноз. - Мы разговаривали с ученым сообществом, с учеными советами – никаких альтернативных способов сохранить положительную динамику не существует. Поэтому самое главное в этих кабинетных процессах, чтобы каждый оказался вовлеченным в формирование концепции нового университета. Вот тот же самый пресловутый миллиард, который мы сможем получать дополнительно, его еще освоить надо. Если вы сейчас предложите университетам взять и проглотить миллиард – я не уверен, что с этой задачей так легко справятся. Потому что там же надо отчитываться по определенным критериям. Но то, что уровень заработной платы вырастет для всех, кто занимается научной деятельностью – это совершенно очевидно. Поэтому вовлеченность – вот гарантия!  Вовлеченность в процесс обсуждения концепции – гарантия того, что нам будет сложно поскользнуться на банановой шкурке. А отстраненность, попытка сформировать фронду в отношении прогрессивных идей… Мы не можем идти против глобального течения. Это глобальное течение, это федеральное течение и это конкуренция. Если мы будем идти против него, мы проиграем. Вот риск здесь кроется – неучастие в процессе! Нежелание слушать аргументы!  И на самом деле, когда я говорю с членами ученого совета, пока мы все сходимся в том, что у нас другого пути нет.