Взрывчатка из башкирского обкома. Аксаковская церковь стала последним уничтоженным храмом России

Взрыв из прошлого

Уникальную аксаковскую церковь успели уничтожить в июне 1987 года - всего за несколько дней до отставки первого секретаря Башкирского обкома КПСС Мидхата Шакирова. В момент взрыва церковь в Ерлыково не рассыпалась на кирпичи, как предполагалось, а вдруг вся целиком приподнялась ввысь, не на шутку перепугав взрывников.

Уникальный храм построила в 1828 году родная тётя знаменитого русского писателя Сергея Тимофеевича Аксакова - Елизавета Ерлыкова, урожденная Аксакова. Сейчас село Ерлыково, ранее называвшееся Покровское, включено в «Золотое кольцо аксаковского Поволжья». Прообразом храма послужила величественная Санкт-Петербургская лавра Александра Невского. Церковь действовала до 1937 года. После закрытия её пытались разобрать на кирпичи, но кладка, сделанная старыми мастерами, не поддалась. Во время войны в здании размещали завод по сушке картофеля, а потом использовали в качестве склада газовых баллонов.

Осиротевший храм простоял до июня 1987 года, пока не «был взорван уфимскими варварами по инициативе местных властей». Так эмоционально, но не точно написано на сайте интернет-проекта «Православные лики России». Поэтому мы решили провести собственное расследование.

- Документов о тех взрывах у нас нет, - сообщил историк Башкортостанской митрополии Павел Егоров.

Не оказалось нужных бумаг и у нынешнего настоятеля храма Владимира Егармина.

Технично ушел от разговора на «нехорошую» тему начальник отдела культуры Миякинского района Халил Махиянов.

Но нам посчастливилось познакомиться в Киргиз-Мияках с Верой Перепелицей, подвижническими трудами которой был возрожден нынешний Покровский храм и возвращена церковная земля.

- Взрывные работы оформили решением райисполкома, а из бюджета выделили 20 тысяч рублей, - рассказывает Вера Ивановна. – Формальным предлогом послужило заявление одного из местных жителей о, якобы, непривлекательном внешнем виде строения, которое, по его мнению, портило облик села.

- Этим «местным жителем», «случайно», оказался председатель районного комитета народного контроля Михаил Смирнов, а помогал ему Яков Хоменко, до 1977 года председатель миякинского сельсовета, - вносит важное дополнение очевидец событий Минигарей Садыков, до февраля 1987-го работавший председателем этого же сельсовета.

- Церковь архитектурной ценности не имеет и восстановлению не подлежит, - написали, не придумав ничего лучшего, миякинские начальники Ядкар Газизов и Сагида Макаева в «Решении райисполкома № 7/111» от 12 мая 1987 года.

Теперь этот, ранее тщательно скрываемый документ, который сумела найти и сберечь Вера Ивановна, уже никто не сможет утаить или уничтожить.

По действовавшему на тот момент законодательству «молитвенные здания…могут быть использованы и переоборудованы для других целей или снесены лишь по решению совета по делам религий при Совете Министров СССР по представлению Совета Министров автономной республики…». Но решение об уничтожении церкви в Ерлыково принималось без каких-либо представлений и согласований.

- Правительство республики не знало о подготовке взрыва храма и взрывных работах в Ерлыково в 1987 году, - рассказывает бывший председатель Совета министров Башкирской АССР Марат Миргазямов. - Если бы я знал, то, разумеется, не допустил бы подобного беззакония. Так взорвать могли только по партийной линии втайне от нас. Слышу об этом факте впервые.

Быть инициаторами в таком неприглядном деле, как взрыв храма, построенного представительницей славного аксаковского рода, скрыв от правительства Башкирии и прямо нарушая советские законы, районные чиновники, конечно, не могли. Санкционировать уничтожение или дать указание о взрыве подобного объекта, взрывных работах в райцентре, выделении взрывчатки и направлении в Мияки взрывников мог тогда только один человек в республике – первый секретарь Башкирского обкома КПСС Мидхат Шакиров.

- Вся система в обкоме партии работает так, что практически ни один вопрос решить невозможно, не согласовав его с первым секретарем, - констатировал на VI пленуме обкома 9 июня 1987 года реальное положение дел в Башкирии замзавотделом ЦК КПСС Константин Могильниченко, озвучивая результаты партийного расследования, проведенного в регионе на волне перестройки.

Секретарь обкома по идеологии Тагир Ахунзянов жаловался тогда, что у Мидхата Закировича везде доносчики и осведомители: «Я ещё не успел приехать, ему его кадры, его сыщики все доложили». Эти «кадры» фиксировали всё происходящее в республике и оперативно информировали первого секретаря, который до последнего дня пребывания в должности держал в своих руках все нити управления. Главный начальник Башкирии, разумеется, был в курсе того, что по ночам во время религиозных праздников православные Мияков стали стихийно собираться у стен старого храма, а мусульмане из-за отсутствия мечети, начали, тоже по ночам, отмечать свои праздники... на местном кладбище.

В 1983 году генеральным секретарем ЦК КПСС Юрием Андроповым было принято решение о проведении государственных мероприятий, связанных с 1000-летием христианства на Руси, и постановлением правительства СССР от 17 мая 1983 года Русской православной церкви возвратили Свято-Данилов монастырь. После апрельского пленума 1985 года РПЦ стали возвращать другие ранее закрытые храмы и монастыри, и процесс этот стремительно нарастал. Неизбежным стал возврат аксаковской церкви в селе Ерлыково. Поэтому, похоже, товарищ Шакиров решил сыграть на опережение.

Чем было это вызвано, нормальной логике не поддается. Но ещё во время работы VI пленума обкома мудрый Мустай Карим обратил внимание на неадекватное поведение Мидхата Закировича: «Вы, разумный реалист, за один месяц перестали считаться с реальностью, перестали реагировать на то, что происходит вокруг нас. Вы не поняли. Жаль, очень жаль».

Вплоть до самой отставки редкое выступление Мидхата Закировича обходилось без требований «со всей решимостью применять силу советского законодательства» в отношении религии, под которой подразумевалось, прежде всего, православие.

- Тогда даже уполномоченный совета по делам религий при совмине СССР по Башкирской АССР отчитывался перед отделом пропаганды и агитации обкома партии, - пояснил нам бывший второй секретарь уфимского горкома Леонид Сафронов, на собственном печальном опыте познавший все механизмы и тайные пружины шакировской системы власти.

Главную роль во взрыве церкви сыграла, видимо, «нелюбовь» Мидхата Закировича к русской культуре и Аксакову в том числе, 200 летний юбилей которого собирались широко отметить в стране в 1991 году, объявленном ЮНЕСКО «годом Аксакова». А насильно любить, как известно, никого заставить нельзя.

Большой вклад в подготовку, а затем достойное проведение аксаковского юбилея во времена тотального дефицита внес Марат Миргазямов, который, в свою очередь, подчеркнул неоценимую роль писателя Михаила Чванова, директора «Башоптторг» Леонида Сафронова и белебеевских властей.

«Настоящий интеллигент»

Первый секретарь Миякинского райкома Ким Галиуллин входил в 1987-м одновременно в состав бюро райкома, райисполком и башкирский обком КПСС. Председатель райисполкома Ядкар Газизов был, в свою очередь, членом бюро райкома партии. «Местный житель» Михаил Смирнов тоже входил в состав бюро. Такова была практика полного слияния партийного и государственного аппарата, а фактически – круговая порука. Ни одно мало-мальски важное решение не принималось госорганами без партийного одобрения или прямого указания.

- Церковь в Ерлыково мы взорвали по настоятельным просьбам трудящихся, - уверял нас по телефону Ядкар Газизов. - Трактор её не брал – такая крепкая была. В течение пяти или даже 10 лет в селе проходили сходы населения, которое требовало от нас взорвать эту церковь.

- Не помню я никаких народных сходов… - недоумевает Вера Ивановна, работавшая в то время на руководящих постах в районных органах власти и хорошо знавшая положение дел в Мияках.

- Было одно единственное собрание в старом деревенском клубе, куда районное начальство спешно согнало небольшое количество людей, - уточняет Минигарей Садыков. – Протоколом этого собрания потом «прикрылись» как волеизъявлением всех жителей села Ерлыково.

«Клуб» в Ерлыково в 1987-м представлял из себя убогую деревенскую избу, вскоре заброшенную, а в 2000-е перестроенную под дом священника. Немногочисленное «собрание» в этой избе и было имитацией народного схода.

Старшее поколение помнит, как цены на продукты при Хрущеве поднимали, а расценки на производстве снижали, тоже, якобы, по просьбам трудящихся, а ещё раньше в 1937-м таким же образом приговаривали к расстрелу «врагов народа».

Ядкар Газизов, хоть и занимал высокий пост в районе, но информации о карьере чиновника в интернете практически нет. Но нам удалось найти её в книге «Мои земляки. Не ищите под землей сокровища…», куда в 2005 году Ядкар Хайдарович поместил о себе хвалебный текст. Оказывается, «настоящий интеллигент» Ядкар Газизов «не совершил ни одного поступка, который мог бы опорочить занимаемую им должность», а наиболее значимым фактом трудовой биографии назван мужественный отказ переехать в Уфу на повышение. Про взрыв аксаковской церкви, который действительно обессмертил имя Ядкара Хайдаровича, нет ни слова. По словам издателя и литератора этой книги Айрата Абдуллина, этот текст публиковался за деньги «заказчика».

Сагида Макаева, рассказала, что работала секретарем сельсовета с 1969-го по июль 1988 года и одновременно была председателем Комиссии по контролю за соблюдением законодательства о культах Миякинского района, которая, по её словам, «осуждала родителей, крестивших своих детей». Но услышав вопрос о взрыве храма, отрезала: «Ничего не помню, даже то, что в Ерлыково была раньше церковь».

- Дом культуры на месте уничтоженного храма, про который написано в решении райисполкома, никто строить не собирался и деньги на это не выделялись, - поясняет Вера Перепелица, заслуженный экономист республики, работавшая в 1987 году заведующей райфинотделом, а в последствие замглавы администрации Миякинского района.

Решения о подобных дорогостоящих стройках принимались тогда на бюро обкома, то есть лично «товарищем» Шакировым. Затем нужно было включить объект в пятилетний план и добиться выделения в вышестоящих органах фондов и подрядов. Поэтому запись о планируемом строительстве была лишь ширмой для несведущих. Дома культуры в Ерлыково нет и до сих пор.

Ядкар Газизов (на фото сверху) и Ким Галиуллин оставили потомкам после себя руины взорванного храма

«Знаем, как облупленного»

Храм Христа Спасителя в Москве тоже взорвали по формальному решению госорганов и в документах тоже написали про отсутствие архитектурной ценности. Но очевидцы запомнили, что ручку взрывной машинки крутил тогда первый секретарь МГК Лазарь Каганович. И нам хотелось спросить у бывшего первого секретаря Миякинского райкома Кима Галиуллина, кто же крутил в Ерлыково ручку такой машинки в июне 1987-го и как он теперь оценивает события тридцатилетней давности? Но с Кимом Нигмаевичем поговорить не удалось, семья Галиуллиных отказалась от каких-либо комментариев по этой теме.

До переезда в 1984 году в Мияки, Ким Галиуллин более двадцати лет возглавлял Калтасинский район и был «смотрящим» Мидхата Закировича за нелюбимыми «бабаем» марийцами и удмуртами, которых держали в «черном теле». Наверное, поэтому Галиуллин четыре созыва заседал депутатом в Верховном совете БАССР, дважды ездил в Москву делегатом на партийные съезды, получал из республиканской разнарядки ордена и медали, хотя Калтасинский район не числился у Шакирова в передовиках.

- Предпоследнего предшественника из Калтасинского болота, которое образовалось благодаря его долголетней работе в этом районе, по горизонтали отпустили, как щуку, в миякинские водоемы, – читаем в стенограмме VII пленума обкома 23 июня 1987 года выступление первого секретаря Калтасинского райкома Радика Гаянова, в котором он «помянул» Галиуллина. – Надо было заблаговременно спасать своего человека, близкого кое-кому из руководства областного комитета партии.

Ким Нигмаевич, находившийся тогда в зале заседаний как член обкома, свое нелестное сравнение со щукой в присутствии высокого московского начальства, благоразумно, «проглотил».

Дело в том, что в ещё 1983 году шакировские подручные начали раскручивать позорное «калтасинское дело», о котором мы уже рассказывали.

В 1984-м Шакиров перевел Галиуллина из Калтасов в Мияки - подальше от нарастающей волны скандалов, судов и уголовных дел.

- Это Ким Нигмаевич заставил нас закупать скот по «рекомендациям» Калтасинского бюро райкома, которые не выполнить было нельзя – сразу слетишь с должности, - эмоционально вспоминает один из тех незаконно репрессированных и впоследствии реабилитированных Радис Шагалиев. – А прокуратура потом завела на нас уголовные дела, поскольку, мол, партийные рекомендации силу закона не имеют. Но Галиуллин заступаться за людей не стал и вышел сухим из воды, перебравшись благодаря Шакирову в Миякинский район.

- Самостоятельно решится на такой отчаянный поступок - взорвать церковь в разгар перестройки и момент смены власти в республике, Галиуллин не мог, и без команды «сверху» разрешить райисполкому взрывные работы тоже не имел права, - поясняет Радис Лутфиевич. – Мы его в Калтасах как облупленного знаем – он же у нас 22 года был первым секретарем, а до этого год «вторым». Даю 99 процентов, что имелось прямое указание обкома, а Галиуллиным получены твердые гарантии, что всё не только сойдет с рук, но и не будет начальством забыто.

– Уже после перевода Кима Нигмаевича в Миякинский район, я регулярно общался с председателями колхозов из Мияков, вместе с которыми учился в Аксеновском сельхозтехникуме и хорошо знал там обстановку, - продолжает Радис Шагалиев. - И на новом месте Галиуллин остался «кадром» Шакирова.

Номенклатура заслуги «товарища Галиуллина» действительно не забыла и 16 ноября 1988 года Ким Нигмаевич резко пошел в рост, став председателем Госкомитета БАССР по труду и социальным вопросам, получив квартиру в обкомовском доме в Уфе на улице Энгельса по соседству со своим покровителем.

«Метастазы» режима «товарища» Шакирова

Мидхат Закирович не любил оставлять след в «нехороших» бумагах. Даже письма в ЦК по «делу Сафронова», которые должен был подписывать непременно сам, он, уходя от ответственности и в нарушении партийной инструкции, заставлял «подмахивать» подчиненных, а указания о незаконных действиях давал устно, что и подтвердил на VI пленуме завсектором ЦК КПСС Алексей Балагуров и другие выступавшие. Стенограммы июньских пленумов зафиксировали перепалку между Шакировым и подставленными им сотрудниками обкома по этому поводу.

Но следы интереса «бабая» к делам в Мияках все же нашлись в материалах заседания бюро обкома 7 апреля 1987 года – за месяц до принятия решения Миякинским райисполкомом. Тогда Ядкару Хайдаровичу, видимо, и было поручено уничтожить уникальный аксаковский храм, а осторожный Галиуллин сумел «откосить» от участия в заседании.

- Кима Нигмаевича в зале я не видела, хотя именно он откомандировал меня в Уфу, - вспоминает Розалия Ахунова, работавшая тогда председателем Качегановского сельсовета, отчет которой «как коммуниста», вдруг, решили заслушать на бюро обкома, минуя райком партии и президиум Верховного совета БАССР, что происходило крайне редко.

- Своеобразно проходили заседания бюро обкома, - вспоминал уже в 2008-м собкор «Советской России» Марган Мерзабеков. - На них происходило не коллективное обсуждение вопросов, а скорее велись диалоги между первым лицом и отчитывающимися. Остальные десять членов бюро в основном отмалчивались.

- Претензий ко мне не было высказано, - продолжает Розалия Шамилевна. – Колхоз, который находился на территории сельсовета, имел хорошие показатели. И по другим вопросам замечаний не было. Правда, я за себя постоять всегда могла и самого Шакирова тогда не испугалась.

Но отчет молодого председателя сельсовета был лишь формальным пунктом повестки дня.

На этом бюро, уже после того как Розалия Ахунова вместе с другими людьми вышла, Газизов получил партийное взыскание в виде строгого предупреждения, о чем, видимо для его острастки, написали в башкирских газетах. И Марган Мерзабеков вспоминал позднее, что после формального завершения бюро обкома, когда журналисты и приглашенные покидали зал, там рассматривались прочие - неафишируемые вопросы и, что угрожал «бабай» обычно наедине. Робкие сразу бросались выполнять любые поручения, а тех, кто не шел против совести, в лучшем случае выгоняли с работы. Не каждому хватало мужества устоять…

В чем конкретно заключалась «бесконтрольность» и «слабое руководство» Ядкар Хайдарович пояснить нам отказался. Но, известно, что второго предупреждения «товарищ» Шакиров не давал.

- Бюро в последнее время у нас стало карающим органом, - подтвердил на VI пленуме Анатолий Локотченко, первый секретарь Уфимского райкома.

Мидхату Закировичу в апреле 1987-го уже нечего было терять. Он знал о предстоящей публикации разгромной статьи Владимира Прокушева «Преследование прекратить…», санкционированной вторым человеком в партии - Егором Лигачевым. Но даже после выхода материала в «Правде» 6 мая 1987 года, и приезда 11 мая комиссии ЦК КПСС в Уфу, когда для Шакирова включился обратный отсчет времени, на следующий день, 12 мая, Миякинский райисполком документально оформил варварское решение.

Будущий первый секретарь обкома Равмер Хабибуллин, как человек новый, да к тому же нерешительный и слабохарактерный, не мог начать свою службу взрывной «акцией».

3 июня Шакиров подал в ЦК заявление об отставке, а окончательно уволен VII пленумом обкома 23 числа. Но Галиуллин с Газизовым довели «дело» до конца и взорвали храм, хотя вполне могли по чиновничьи заволокитить его на период смены власти в Башкирии и прояснение ситуации.

- Церковь успели взорвать в последние дни нахождения Шакирова у власти, - уточняет Анвар Сафиуллин.

По закону обязан был остановить уничтожение аксаковского храма и тогдашний уполномоченный совета по делам религий Анвар Муратшин, формально подчиненный Москве, но не шевельнул даже пальцем. Дело в том, что зарплату уполномоченный, имевший статус республиканского министра, получал в кассе Белого дома, который обеспечивал Анвара Нурмухаметовича и другими номенклатурными благами.

Уполномоченный по делам религий БАССР Анвар Муратшин не стал противиться взрыву

Несмотря на формальный уход на пенсию Шакирова, его клан сохранил влияние в высших эшелонах власти республики. «Теневым кабинетом» назвал этих людей секретарь обкома Геннадий Никитин. Они быстро опутали Равмера Хабибуллина, предопределив скорый крах его карьеры.

- Такие чувствуют негласную опеку и покровительство своего «духовного наставника», бывшего первого секретаря обкома партии, – констатировала 18 октября 1988 года «Правда», а местная пресса назвала сохранившиеся пережитки режима «товарища» Шакирова «метастазами».

«Местного жителя» Смирнова, которому, весной 1987 года «внезапно» помешала аксаковская церковь, тоже наградили.

Он получил в ноябре 1988-го, всего через несколько дней после повышения Галиуллина, почетную грамоту президиума Верховного совета БАССР «за многолетнюю плодотворную работу», подписанную Файзуллой Султановым. Последнего Геннадий Никитин ещё на VI пленуме назвал «угодником» Шакирова, а первый секретарь Стерлитамакского райкома Федор Машкин дважды предлагал руководителю Башкирии уйти на пенсию и требовал привлечь его к партийной ответственности за беспринципность. Эта пикировка была опубликована в марте 1990 года в республиканских газетах, имевших многотысячные тиражи.

Без наград остались только подписанты незаконного решения Миякинского райисполкома – Ядкар Газизов и Сагида Макаева.

Второго января 1992 года Муртаза Рахимов своим указом отправил Галиуллина на пенсию. На пенсии сейчас Ядкар Хайдарович и Сагида Нигматзяновна, а формальных инициаторов взрыва - Михаила Смирнова и Якова Хоменко уже нет в живых. Но они, говорят, многое пересмотрели в последние годы своей жизни - миякинцы просили нас это отметить.

Каждому человеку хотя бы раз в жизни приходится делать выбор

- Рухнув на землю, храм развалился на огромные глыбы, - рассказывает Вера Перепелица. – Церковь мы восстанавливали в 2000-е и нам помогали все - и мусульмане, и православные, и обычные люди и сотрудники районной администрации во главе с Хабиром Мусиным и его братом Хайдаром Халяфовичем. Уцелевшие к тому времени обломки оттащили в сторону - понимали, что выбрасывать их нельзя.

Полностью сохранился фундамент старой церкви, на части которого возведено нынешнее здание.

- Храм в Ерлыково возрождали всем миром, - вспоминает Хайдар Мусин, возглавлявший в период восстановления церкви совхоз «Карановский». – Совхоз выделял транспорт и стройматериалы. А я с детства восхищался величественной старинной постройкой. Какая там прочная кладка была! До сих пор не понимаю, зачем нужно было взрывать такую уникальную церковь?

Хабир Мусин, бывший глава администрации Миякинского района. Братья Мусины оставили после себя потомкам возрожденный храм и добрую память

Хайдар Мусин, бывший директор совхоза «Карановский»

- С молодых лет мне довелось ездить на работу мимо Покровской церкви, и всегда она меня покоряла своей красотой, - продолжает его брат Хабир Халяфович. – Когда трудился главой администрации, ко мне обратилась Вера Ивановна и я, конечно, не мог ей отказать. Храм восстанавливали с нуля, а некоторые сложные вопросы пришлось решать в Уфе, но общими усилиями все трудности преодолели, церковь в Ерлыково построили на том же самом месте. Она, правда, меньше прежней, но, по-моему, получилась не просто красивая, а какая-то нарядная.

Местный архитектор соорудил альпийскую горку, появилась ограда, посадили пушистые елочки, а несколько лет назад, вдруг, проросли вязы и скоро, как и двести лет назад в аксаковские времена, раскидистые кроны этих деревьев будут украшать территорию храма.

Новую Покровскую церковь в селе Ерлыково строили всем миром

Нам в свое время предлагали перестроить Покровскую церковь под магазин, но посовещавшись с ныне покойным председателем правления райпо Анваром Сафиуллиным, мы решительно отклонили это сомнительное предложение, - вспоминает Минигарей Садыков.

- Действительно, Минигарей Шангареевич человек твердый и принципиальный, на сделку с совестью никогда не пойдет, - подтвердили нам на «Миякимолзаводе», руководителем которого много лет потом успешно работал бывший председатель сельсовета.

А когда мы разговаривали с Хабиром Мусиным, который сейчас находится на заслуженном отдыхе и живет в своей родной деревне Куль-Кульмас, то свой разговор экс-глава района, отдавший ему почти всю трудовую жизнь, окончил словами: «В жизни почему-то всегда так получается – одни разрушают храмы, а другим потом приходится их возрождать».

Возрожденная церковь получилась нарядной