Олег Галин: «Полицейские не сразу поняли, почему нужно открывать изоляторы для членов ОНК»

По словам Олега Сергеевича, «заключенные – тоже люди» и у них есть «пусть с ограничениями, но права, которые должны соблюдаться». 

- Многие ошибочно полагают, что Общественная наблюдательная комиссия занимается только соблюдением прав осужденных, - говорит он. – Но на самом деле у нас много работы в учреждениях принудительного содержания – есть люди, находящиеся в психиатрических лечебницах по решению суда или проходящие психиатрическую экспертизу, есть следственные изоляторы, изоляторы временного содержания, полицейские участки, где могут находиться задержанные, а также интернаты для детей с девиантным поведением и психическими отклонениями. 

Как утверждает г-н Галин, в башкирской общественной наблюдательной комиссии 18 человек и все они прошли строгий отбор. 

- Я бы даже сказал, что состав наблюдательной комиссии просеивали через сито, - объясняет правозащитник. – Каждого утверждали в российской Общественной палате, насколько важно, чтобы в наши ряды не затесались люди, которые могут руководствоваться коммерческими интересами. 

Как пояснил Олег Галин, у членов ОНК очень большие полномочия – они могут без предупреждения посещать закрытые учреждения, такие как тюрьмы и следственные изоляторы и беспрепятственно проходить в них. 

- Представляете, если такой привилегией воспользуется человек, который по договоренности с осужденными решит передать им запрещенные предметы или наркотики? – поясняет он. – В состав ОНК всегда мечтают попасть и представители криминалитета, которые ищут разные пути, чтобы стать таким правозащитником или завести «своего человека» или даже нескольких. Потому что члены комиссии обязаны посещать места принудительного содержания по два человека, чтобы исключить фактор коррупции. А вообще «корочка» члена наблюдательной комиссии помогла бы криминальным сообществам «решать» многие вопросы на зоне. Поэтому так важно, чтобы ни на одного члена ОНК не упало и тени сомнений. 

Однако Олег Сергеевич уверен, что в составе сформированной недавно в Башкирии комиссии «продажных людей нет». 

- Все они действительно стремятся облегчить жизнь заключенным и сделать все, чтобы их страдания не превышали установленных законом норм, - обьясняет он. – Например, заключенного уже наказали, лишив свободы. И никто не имеет право наказывать его сверх того – морить голодом или создавать невыносимые условия проживания.

Олег Галин затруднился объяснить, как общественники приходят к такой правозащитной деятельности, когда надо уметь сочувствовать человеку, совершившему преступление. 

- Все по-разному, - информирует он. - Но, в основном, эти люди становились свидетелями случаев нарушения прав заключенных и теперь хотят контролировать, чтобы подобного ни с кем не повторилось.

Председатель башкирской ОНК утверждает, что сначала было непросто объяснить правоохранителям, почему общественники борются за права тех, кого преследуют люди в погонах. 

- Помню, мы проводили проверки по полицейским участкам, где находятся задержанные, - рассказал Олег Сергеевич. – Стараемся приходить под вечер, когда нас никто не ждет и это наше право не предупреждать о проверках оговорено в законе. Стучим, не открывают. Говорят: «Кто такие? Какая-такая комиссия?». С большим трудом удалось войти и после прочтения определенных норм закона полицейские согласились, что мы имеем право проверять их деятельность. Но тогда начали требовать, чтобы мы предупреждали, когда именно мы придем с проверкой. Однако законодатель этого не прописал в законе, поэтому пришлось полицейским и с этим смириться. Сейчас нас уже воспринимают всерьез. 

Г-н Галин объясняет, что в Башкирии больше всего нарушений прав принудительно содержащихся в местах лишения свободы – в колониях и в тюрьмах.     

- Но сами заключенные крайне редко жалуются на качество еды или содержания, в основном все жалобы, которые мы получаем – на несправедливые приговоры, - сетует он. - В этом случае объясняем, что задача комиссии надзирать за условиями содержания, а насколько приговор несправедлив может определить только суд или прокуратура.