Шоу-биз

Армен Джигарханян: «Так и не смог понять, чем занимается театр»

15.11.2020
В минувшую субботу не стало Армена Джигарханяна – одного из легендарных актеров старшего поколения, которого знала и любила вся страна. 85-летний мэтр отечественного театра и кино скончался от остановки сердца в больнице – в последнее время он мучился от многих хронических заболеваний. Уфимцам посчастливилось увидеть любимого актера семь лет назад, когда он привез свой театр на полноценные гастроли в столицу Башкирии.

«В театре я живу неприлично давно»

 

В апреле 2013-го актеры Московского драматического театра под руководством Армена Борисовича четыре дня выходили на сцену ДК «Нефтяник» в постановках «Мона», «Пигмалион» и «Театр времен Нерона и Сенеки», в котором роль мудреца исполнил сам Джигарханян.    

Армен Борисович очень рад был увидеть на уфимских гастролях полные залы.

- Как единое целое дышали и мы, и зрители, - признавался он. - Это сложно объяснить. Я примерно представляю, для чего нужна религия, но чем занимается театр, до сих пор не могу точно сказать. Гастроли для актера являются едва ли не самым важным этапом работы. Уфимские зрители настолько трепетно отнеслись к нам, что могли бы выдержать что угодно. Я держал паузу и чувствовал, что могу ее продлить минут сорок, а люди будут ждать. Иногда появляется та вещь, которую словами не описать, связь эту можно только уловить.

Мэтр отметил, что для артиста нет разницы, в какой точке на карте играть спектакль — в мегаполисе или деревне.

- Разве проблема любви в Уфе, Париже и Москве имеет разницу? - рассуждал актер. - По-моему, нет. Может быть, духи не те, колготки не те, но все равно это из мира ощущений: там суть важна - одна для всех.

Артист признавался, что очень любит постановку «Театр времен Нерона и Сенеки», считая ее «великой и очень сложной».

- Когда я был красивый, высокий, то играл Нерона, - лукаво улыбался он. - Эта пьеса ставит очень серьезные вопросы: что такое власть, женщина, мужчина, страсти. И я до сих пор живу надеждой, что когда-то мы найдем хотя бы маленькие ответы на эти большие вопросы. Это трудно, но чрезвычайно важно.

Режиссер, актер и руководитель театра главным для себя все же считал актерское ремесло. - Играть на сцене — процесс естественный, все равно что детей рожать, хотя есть свои трудности. Я рискнул снова выходить на сцену, хотя один мой приятель давно еще спросил: «А не хватит ли тебе играть, изображать что-то?». И этот его вопрос имеет право на жизнь. Но когда есть серьезный, ответственный театр, то понимаешь: у нас есть еще, что спросить друг у друга. Тогда еще можно задаться вопросом: дважды два — четыре или шесть?

Комментируя свои отношения с сотрудниками, Джигарханян называл их самыми демократичными, которые вообще возможны.

- Это когда я размазываю лицо черным гримом, а рядом моя партнерша, которая играет Дездемону, - размышлял он. - Какие еще могут быть отношения, если я - Отелло, ее муж, а она моя жена - Дездемона... На актерской площадке вообще взаимоотношения сложнее, чем между супругами. А вообще каждый день возникают разные проблемы: то рубероид надо доставить, то ремонт сделать. Тут самое главное — терпение, как и в семье.

Руководитель театра признавался, что определить «индивидуальность» именно его театра, как и любого другого, сложно.

- Это вопрос физиологический, если честно, - говорил он. - Нам жизнь каждый день подкидывает новые вопросы, и театр — одно из тех мест, где все мы ищет на них ответы. Еще с этим справляется религия. Не хочу никого обидеть, но все остальное — телевидение, все наши кавээны — вещи разрушающие. Я наивно думаю, что театр способен хотя бы задеть ответ, найти шанс выхода из проблемы. Как у дантиста - есть шанс найти источник зубной боли. Я неприлично давно живу в театре — шестьдесят лет. Но скажу откровенно: чем дольше живу, тем меньше ответов.

 

«В старых фильмах я себя не узнаю»

 

Самого Армена Борисовича много лет мучало давнишнее воспоминание, породившее вопрос, ответа на который он не нашел.

- У меня был друг детства, у которого замечательный внук, - вспоминал он. - Бабушка мальчика сильно болела, а когда умерла, ему сказали, что она полетит на небеса к богам. Мы все пришли на похороны, гроб опустили в могилу, закидали землей. И на обратном пути с кладбища я смотрел на мальчика и думал: ему обещали, что его бабушка отправится на небо, а ее закопали в землю. Что он в тот момент должен был подумать? Для меня мама была самым дорогим человеком на свете, и до сих пор не могу осознать, что ее нет и уже не будет. И когда я нуждаюсь в ней, я понимаю, что это вопрос просто не разрешимый.

Справится с самыми сложными вопросами мэтру и помогал театр, даже если стопроцентного ответа достичь невозможно.

- Как у Пушкина: «Над вымыслом слезами обольюсь», - рассказывал Джигарханян. – Вымысел - это очень существенная вещь. Да, нам доказали, что организм разлагается. А что, Пушкина больше не будет? Ведь придумали теорию возвращения, когда все повторяется.

Исполнив больше двух сотен ролей в кино, Армен Борисович все же не любил разделять свой опыт на театральный и киношный.

- Это все входит в актерскую профессию, есть просто такое состояние души: пошухерить, кого-то схватить за нос, обласкать, ударить по голове, - рассуждал он. - У артиста, театра и зрителя существует очень непонятная связь — тесная, вечная.  Вот кто-то в зале тебе улыбнулся или махнул рукой - и на душе хорошо. Откуда она - не знаю. Но играть — это однозначно биологическая потребность.

Да и смотреть кинокартины со своим участием артист не любил и надеялся, что никогда не начнет этого делать.

- Не дай бог дожить до такого момента, - отмахивался он. - Это ушло из моей жизни: когда я смотрю фильмы, в которых снимался, то даже себя не узнаю. Думаю: что это за человек? Ведь не зря появление зеркала для многих людей стало настоящим шоком, испытанием.

К российскому кинематографу артист относился скорее с жалостью.

- Он бедный - денег нема, - оценивал он. - А кино без денег, в отличие от театра, не получается. Вот «проклятые» американцы делают то, что смотреть можно. Кино - богатое дело. А поставить ящик и представить, что это роскошная кровать - неверно, это философия бедных. Это приводит к агрессии: появляется человек, который начинает стрелять, заранее пробуждается ненависть к человеку, который богаче.

Кумир миллионов не постеснялся назвать в Уфе и своего любимого актера.

- Я считаю, что русский театр — организация мощная с точки зрения актерских работ, - говорил он. - Но я люблю Роберта Де Ниро: на мой вкус, он тот самый «актер XXI века». Хотя такие системы оценок, конечно, относительны: черт знает, кто самый лучший. У меня был такой артист, который говорил: «Ну что такое Чаплин? Какой-то артист со смешной походкой, что в нем хорошего?». Поэтому все оценочно.

 

«Я — армянин. Мне что, уехать»

 

Армен Борисович бывал и на своей родине - ездил в Ереван. Там он обратил внимание на национальное кино.

- Там бедно все, на энтузиазме, «давайте жилы напряжем», - с грустью констатировал он. - Это к хорошему не приведет — можно дойти до ненависти. Я встречался как-то с Абрамовичем, владельцем «Челси», к которому у меня очень примитивный вопрос: почему он не помогает российскому футболу? Не говоря уже о театре. Я давний спартаковский болельщик, хотя уже отхожу от этого. Но есть вещи, которые не могу понять. Да, мы живем во времена купли-продажи. Но команда «Анжи» - что это? Есть конкретная страна, народ, причем тут зарубежные команды?

Самого известного армянина страны, гордость своей нации больше всего в жизни вдохновлял театр.

- Даже больше, чем коньяк, - смеялся он. - Хотя, честно сказать, вообще не люблю этот напиток, предпочитая ему виски. Как хороший попадется — можно мне его сразу. Как в хорошем анекдоте. Друг говорит товарищу, который едет к нему в гости: «Как приедешь, поднимайся и ногой постучишь». Тот удивился: «Почему ногой? А друг отвечает: «Ну, руки ведь подарками будут заняты».

Смеясь над тем, что выбор напитка несколько не патриотичен, Армен Борисович признавался, что идеальной страной считает Америку.

- В России я зарабатываю деньги, а идеалом государственного устройства я считаю Америку, где очень люблю бывать.

Артист рассказывал, как во время поездки по США машина остановилась у местных болот, охраняемых государством.

- Конечно, меня удивило, почему болота так берегут, - вспоминает он. - Оказывается, там останавливаются перелетные птицы. Вот это — Америка, в этом вся ее суть, а мы ее плохо знаем. Это новая эмигрантская нация, никто не понимает, кто они есть. Президентом страны мог стать негр. А у нас Жириновский провозглашает лозунг «Россия - для русских». Я — армянин. Мне что, уехать? Раз у нас задается такой вопрос, значит, у нас недобрая страна, мы обязательно начнем воевать и выяснять отношения: этот - мусульманин, тот — католик, еще и заинтересованные в этом люди найдутся.

Мэтр считал, что даже в театре тема конфликтов не должна занимать места вечных вопросов, которые нужно решать.

- Если мы хотим любить друг друга, у нас совсем восьмым вопросом будет: еврей он или армянин, - продолжал размышлять режиссер. - Такой проблемы просто нет. Конечно, мне неприятно на душе, когда я читаю в газете, что человек с армянской фамилией совершил преступление. Или в Бостоне «выступили» ребята из Чечни. Я, как гражданин мира, могу сказать, что это меня никак не обогащает, не вызывает восторга.

Армен Борисович прекрасно знал тонкости конфликта армян и азербайджанцев, который, к сожалению, снова обострился в последние дни его жизни.

- Я живу и там, и там, - комментировал он. - И моя позиция — только договориться. Ссориться, воевать — печально и недостойно человека. Есть отличная армянская пословица: «Ты не будь, как молоток - только себе. Будь, как пила: то себе, то мне». Это сложно, но правильно.

Другие новости

Сегодня
Популярное
Что почитать

ОПРОС После выхода на пенсию вы планируете

Результаты