Выживший после обрушения казармы уфимец: «Я очнулся и увидел, что у меня нет ног»

«Мне давали три дня, чтобы я ушел в мир иной»

Но наш земляк смог преодолеть всё, полностью изменил себя и стал действительно "железным" Рустамом. Именно так характеризует себя молодой человек в своем блоге. Сегодня Набиев - известный блогер, спотсмен да и просто человек, на которого многие равняются. На сегодняшний день у Рустама 240 тысяч подписчиков. О себе Набиев кратко пишет так: выживший при обрушении казармы в Омске, потерял ноги, но не потерял себя. 

Рустам встретился с уфимскими студентами. По признанию Набиева, он был рад рассказать свою историю и ответить на вопросы, поскольку большую часть времени общается в соцсетях. 

- Мне важно общаться вживую. Я - средний блогер, поэтому живого общения иногда очень не хватает. Для меня это большой опыт, потому что в будущем я хочу свою жизнь связать с ораторской деятельностью. 

К слову, Рустам и сейчас прекрасный оратор. Это сразу стало ясно, ведь большая аудитория студентов в течение полутора часов слушали парня с нескрываемым интересом. Наверное, главный секрет 26-летнего блогера в искренности и умении легко вести диалог на сложные темы. А иначе как еще рассказать о той страшной трагедии, которая случилась с солдатом из Чекмагуша.

В армию Набиев пошел уже дипломированным специалистом - закончил технологический факультет УГНТУ по специальности инженер-технолог по переработке нефти и газа. Как признается Рустам, он никогда не хотел откосить от армии и был рад, что попал в ВДВ. Однако судьба сыграла с ним злую шутку. Но благодаря своей воле и любимой девушке Индире, сегодня Рустам - известный человек, о котором знают не только в России.

- В этом зале мой пресс-секретарь и по совместительству моя жена Индира. Без нее я бы сейчас перед вами не сидел. В том, что я держусь на плаву - заслуга Индиры. Я каждый день ей это говорю, - сразу объяснил Рустам.

- До трагедии я был обычным человеком, но сейчас я чуть-чуть отличаюсь от вас. 12 июля 2015 года в Омске случилась страшная трагедия. Самая большая трагедия министерства вооруженных сил России, такого еще никогда не было, чтобы что-то подобное произошло в мирное время. Обрушилась часть перекрытий казармы. Один пролет - четыре этажа рухнули. Мне "посчастливилось" оказаться в центре этих событий. Тогда погибли 24 человека. 23 человека -  моментально, один - спустя три дня в госпитале. Он был близок ко мне - ему тоже ампутировали обе ноги, но сердце не выдержало нагрузок. Этот солдат висел несколько часов между плитами, между 3 и 2 этажами. Ему долго не могли помочь из-за опасения, что упадет плита и раздавит его. Пока вытаскивали время уже ушло. Мне давали три дня, чтобы я ушел в мир иной, но мой организм оказался сильнее. 

Рустам пролежал под завалами семь часов. Сейчас, когда он вспоминает те минуты, на глазах всех слушателей, да и самого Рустама наворачиваются слезы.

- Это были самые тяжелые часы в моей жизни. Вроде бы это не так много, всего-то ночь, но для меня это была целая вечность. Я думал: пусть я умру или уже пусть меня скорее вытащат. Это было невыносимо - ты ничем не можешь себе помочь. Рядом лежат твои товарищи, все кричат, зовут на помощь. Ты слышишь все это и происходящее тебя убивает. Мне было страшно. Я плакал очень сильно, звал на помощь. У меня было паническое состояние, и я убивал сам себя, потому что пространства передо мной было всего лишь 10 см. Дышать очень трудно, кислорода не хватало, я плакал и тратил драгоценный воздух. В некоторые моменты я начинал задыхаться. Надо было успокоится, но не получалось и хотелось умереть. Ситуация осложнялась еще и тем, что я боюсь тесноты. Я не мог двигать даже кончиками пальцев. Время шло очень долго. Я был на втором этаже, а провалился на первый. Соответственно остальные этажи и крыша упали на меня. Всего под обрушение попали 45 человек. Меня долго не могли найти, в начале даже не знали, что я там лежу, вытащили последним. Уже через несколько часов после трагедии были первые списки погибших, но ни в списке погибших, ни в списке пострадавших меня не было. 

«До трагедии я весил 80 кг, а в госпитале – 39»

Нашли Рустама лишь под утро. Все это время он находился в сознании. 

- То, что я там пережил, никому не желаю перенести. Мне не было больно, но было тяжело морально и психологически. Я вообще не чувствовал боли, несмотря на то, что мои ноги были раздавлены. Моя собственная кровать раздавила мои ноги. Меня спасло то, что я не лежал, а стоял во время обрушения. Было уже время отбоя, но я долго не ложился. После наряда умывался, потом подошел к своей кровати, хотел снять тельняшку и услышал крик дежурного по роте. Повернул голову и в этот момент провалился. Четыре этажа сложились за полторы секунды. Возможности спастись не было. Я, честно говоря, очень удачно упал. То, что у меня раздавились ноги, это ерунда по сравнению с травмами, которые получили погибшие товарищи. Когда я читал заключения при вскрытии, то просто ужасался. Даже не знаю, что они пережили, ведь многие погибли не сразу. Ребята умирали в муках. Меня вытаскивали 40 минут, а нашли с помощью собак и кинологов. Когда меня спасали, я увидел свою полностью искореженную кровать. Наверное, если бы я лежал на кровати, меня бы даже не смогли опознать, потому что плита упала прямо на кровать. Спасла меня балка, которую ставят над окнами. Она упала чуть позже и прикрыла меня. 5 сантиметров оставалось, чтобы мне на голову ничего не упало. Именно это меня и спасло. 

В госпитале Рустам пролежал 11 месяцев. Сегодня он уверен, что это было намного тяжелее, чем пережить семь часов под завалами. 

- Я очнулся и увидел, что у меня нет ног. Мое состояние невозможно описать словами - я хотел умереть. Буквально вчера я бегал по плацу, шагал, был счастлив, что попал в армию, в ВДВ. И вдруг ты просыпаешься, а ног нет. В коме я был неделю, за все время пережил 16 операций. Мне должны были ампутировать еще и руки. Если бы это произошло, я бы, наверное, стал местным Ником Вуйчичем. К счастью, руки спасли. Даже не представляю, как бы я жил без них. Если бы передо мной стоял выбор - ампутация рук или ног, я был выбрал ноги. Ведь можно научиться ходить на протезах. А руки - даже если будут протезы, ты не научишься чувствовать. Так что спасение моих рук - это самое дорогое, что могло случиться. После спасения жизни, конечно же.

Время в госпитале тянулось медленно и тяжело. Сложнее всего Рустаму было принять себя в новых обстоятельствах.

- До трагедии я весил 80 кг, в госпитале - 39. Представляете, какой я был истощенный, похож на человека, который умирал. По сути я умирал, потому что почки отказали, руки не работали, я был на искусственном дыхании. У меня работал только мозг, я даже шевелиться не мог. Я лежал на кровати около семи месяцев. Ты все время от кого-то зависишь и даже не можешь себя почесать. Ходишь в туалет под себя, кушать сам не можешь, потому что не можешь держать ложку. Мне пришлось все делать заново - учился сидеть, ходить, держать ложку. Каждый день я старался освоить что-то новое. Для меня это была новая победа и борьба с самим собой. 

- Что помогло вам не сдаться?

- Вспоминать очень тяжело эти моменты. Если бы близких не было рядом, я бы не справился. Самым большим стимулом, чтобы выздороветь и жить дальше, была моя девушка Индира. На тот момент мы встречались уже пять лет. Эти события были настоящим испытанием наших отношений, хотя я знал Индиру очень хорошо, но я не был уверен, что она со мной останется. Мне не хотелось портить человеку жизнь. Я думал, что стану овощем, которому нужно будет все время что-то подавать и приносить, обслуживать. Представляя все это, я просто думал, что нужно отпустить Индиру. Когда я научился разговаривать, сразу же сказал ей: если ты хочешь уйти, то уходи. Я не ставил ее перед выбором и сразу сказал, что не хочу портить ей жизнь, что она найдет себе здорового парня, который сделает ее счастливой. На это Индира очень сильно рассердилась и заплакала. Она плачет, я плачу... В итоге она сказала, что если я еще раз скажу такие слова, то она точно уйдет и что она меня любит и с ногами, и без ног. После этого я понял, что Индира - мой человек, и ради нее я должен бороться со своими проблемами, со своим недугом. Я стал работать над собой и бороться за свою жизнь. 

«Чем дольше лежал, тем больше превращался в овощ»

- Что было самым тяжелым на пути к выздоровлению?

- Принять себя таким. Когда я был в госпитале, то даже стеснялся садиться на инвалидную коляску, не хотел себя признавать инвалидом. Но мне все равно нужно было ездить, и я стал избегать зеркал, чтобы не видеть себя в отражении.  Я сам себе не нравился. Это было что-то ужасное, какой-то уродливый человек. Лысый, худой, все кости можно было посчитать. Уже в госпитале я понял, что мне нужно тренироваться. Я понимал, что лежать - это самое легкое, что можно сделать. Лежишь, тебе приносят еду, рядом пульт от телевизора. Ничего тебе не надо от жизни. Я понял, что чем дольше лежу, тем больше превращаюсь в овощ. Я начал брать себя в руки. До трагедии я занимался тяжелой атлетикой и понял, что если начну тренироваться, то наберу мышечную массу и буду поправляться. В госпитале через полгода после трагедии, я уже начал ходить в тренажерный зал. Врачи удивлялись моему стремлению к победе. В зал нужно было ездить через улицу, а я сам еще не умел ездить на инвалидной коляске. Меня все время катали родственники, но я начал учиться, чтобы не быть полностью зависимым от людей. Я понимал, что когда-то я останусь один и мне нужно научиться все делать самому, бороться со всеми препятствиями. Первое время я постоянно падал, разбивал все себе, резал. Но благодаря падениям, я научился держаться в коляске. Чтобы ездить на коляске, нужна техника, важно привыкнуть и понять, как ей управлять. Я начал самостоятельно ездить в тренажерный зал. Отказывался от любой помощи: мне казалось, что когда мне помогают, я выгляжу жалким. Неизвестность меня убивала, потому что я не знал, что будет завтра. Но я не боялся, потому что у меня были четкие цели и понимание того, что я хочу. Я не знал, как я это сделаю, но знал, что должен достигнуть. Я даже не знал, как ходить на протезах, твое тело висит, и ты не понимаешь, как тащить за собой эти железки. Вроде они такие крутые, один протез стоит три миллиона, но они не умеют думать и не знают, чего я хочу. Я хожу на них уже больше двух с половиной лет, и мне все равно тяжело ходить на них. Именно поэтому я не часто надеваю протезы. 

Рустам, по сути, вытащил сам себя с того света и сегодня выглядит лучше многих людей. Накачанный, сильный в физическом и моральном плане. 

- Сейчас я без проблем отжимаюсь, а в госпитале я старался подставлять свою ногу на коляску. А оказывается надо было на руках отжиматься - это очень легко. Когда приехал домой, я видел, как люди отжимались на руках. И тогда я подумал: люди с ногами отжимаются без участия ног, почему же я не могу. Неизвестность меня пугала, а надо было просто попробовать и понять, что это возможно. Я себе сказал: "Рустам, ты можешь! Тебе просто надо поверить в это". Сейчас я могу сказать, что без ног можно жить отлично. Честно. Я это знаю, потому что живу, и знаю, что можно жить лучше, чем здоровым людям. Ограниченные возможности у каждого в голове. Они, увы, бывают даже у здорового человека. Ты сам себе ставишь границы. Конечно, что-то я не могу сделать, но я всегда могу найти альтернативу. До трагедии я не прыгал с парашютом. Специально хотел попасть в ВДВ, потому что боюсь высоты. Десантник, который боится высоты - это бред. Я пошел в армию, чтобы убить этот страх. К сожалению, мне не довелось прыгнуть с парашютом в армии, максимум что я там сделал - прыгнул со второго этажа и то неудачно. Но цель осталась, и я прыгнул с парашютом, уже когда остался без ног. 

- Но вы ведь пережили такую трагедию. Разве это не борьба со страхом?

- С парашютом я прыгнул, потому что хотел себе доказать, что я десантник и могу это сделать. На самом деле у меня много страхов, но я с ними периодически борюсь. Если ты боишься и избегаешь этого, то никогда не избавишься. Сейчас я все еще боюсь высоты, поэтому если получится, я снова прыгну с парашютом в этом году. Постепенно я иду к избавлению от этого страха. Я поднимался на гору, очень боялся сидеть на краю обрыва, когда меня фотографировали. Я дрожал, кружилась голова, но я все равно это сделал, иначе никак не перебороть страх.

- Страх тесноты остался?

- Остался. Причем я понял это не так давно. Мы с Индирой иногда дурачимся, боремся. И один раз она накрыла меня подушкой и не убирает ее. В этот момент я начал паниковать и задыхаться. Я не могу забыть все, что произошло в Омске. Я вспоминаю трагедию, когда засыпаю. Вижу сны про нее, бывает, просыпаюсь с мокрыми глазами, потому что тяжело проживать все это заново. Каждый раз во сне я пытаюсь убежать, спастись. Как бороться с этим страхом, я пока не знаю. Наверное, это на всю жизнь.

«Обычно в таких ситуациях друзья исчезают, но у меня только прибавились»

- Как отреагировали родители, когда узнали о несчастье?

- Им было очень тяжело. Но Индира лучше про это расскажет.

- Когда произошла трагедия, мы с родителями Рустама и его маленькой сестренкой сразу поехали в Омск, - говорит его супруга. - Все были в шоке, мы даже почти не разговаривали. Больше всех волновался отец. Он вообще почти не мог общаться. Из Омска Рустама перевезли на самолете в Москву, и все это время мы были вместе. Сроднились, поддерживали друг друга. 

- Мой отец даже, наверное, и не плакал. Он ругал женщин за то, что они не могли сдержать слез. С тех пор Индира не плачет. Мой папа просто знал, что его сын выживет. Это единственный человек, который был твердо уверен во мне. Хотя ему говорили, что у сына очень серьезные травмы и максимум он продержится три дня. Врачи не верили в меня и даже сказали папе: "Может, не будем ампутировать ноги Рустаму, так и похороните его?". Я был одним из самых тяжелых пострадавших, и поэтому в Москву меня сначала не перевозили. Доктора боялись, что я не доеду даже до аэропорта. Но папа нечаянно подслушал разговор, где врачи обсуждали, что Набиева нет смысла везти в Москву, он все равно умрет. Тогда отец зашел в кабинет, ударил кулаком по столу, написал заявление о том, что берет всю ответственность на себя и в случае моей смерти не будет иметь никаких претензий. Никто не верил, что я доеду. А я не только доехал, но еще и долетел до Москвы. Так что, если бы не отец, я бы сейчас с вами не разговаривал. 

- А как друзья? Они не отвернулись от вас?

- Обычно в таких ситуациях друзья исчезают. Но в моем случае друзей только прибавилось. Ни один мой друг никуда не ушел от меня. И наши отношения стали еще крепче. Я видел, как они меня поддерживали, какой огромный вклад внесли в мое восстановление. Друзья даже в госпиталь ко мне приезжали. Я это очень ценю, ведь они нашли время и возможности навестить меня.

- Как вы познакомились с Индирой?

- Если честно, я не помню. Мы вместе выросли, жили в одной деревне, учились в одной школе. Наши улицы располагались параллельно, а дома стояли напротив. Мы видели в окно дома друг друга. Сначала дружили, а потом у меня появились чувства к ней. Я за Индирой ходил два-три года, но она упорно меня не видела. Я и цветы дарил, и что только не делал. Даже не знаю, что ей было нужно, - смеется Рустам. - Провожал, сумки носил. Я был очень настырный и, возможно, уже тогда предвидел свое будущее, понимал, что она мне нужна. Я всегда стараюсь всего добиться и в итоге добился ее расположения. В один день Индира сама ко мне пришла и сказала, что любит меня. А до этого много раз отшивала. Был такой момент – я ей предложил встречаться, она согласилась. Вы бы видели, какой я был счастливый, чуть ли не в сугробы прыгал головой. А на следующий день она мне пишет смс – "извини, но сердцу не прикажешь, я не могу с тобой быть". Что произошло за одну ночь – не знаю. Я был тогда злопамятный и запомнил, как она меня бросила. Но я все равно ее любил, хоть и показывал, что она мне безразлична. Я все равно хотел быть с ней. И в феврале 2011 года мы начали встречаться. Сначала никому не говорили, а чуть позже уже объявили официально и до сих пор мы вместе.

«Хоккей стал моим шансом реализовать себя в жизни»

- Как вы пришли в хоккей?

- В госпитале ко мне подошел лечащий врач и рассказал о таком виде спорта. Если честно, хоккеем я никогда на увлекался. Вставал на коньки, наверное, пару раз в жизни до трагедии. Врач меня очень заинтриговал, потому что я даже никогда не слышал о таком виде спорта, как следж-хоккей. Когда в 2014-м в Сочи шли паралимпийские игры, я даже не смотрел эти соревнования. Но в госпитале сразу же согласился попробовать себя в этом спорте, и ко мне сразу приехал менеджер нашей команды. Мне надо было решать, как жить дальше. У меня был диплом, престижное образование. Но я понимал - куда я пойду со своей инвалидностью, меня ведь никто не возьмет на работу. И действительно потом я старался устроиться на работу, но никто меня не брал. Меня ждала девушка, я понимал, что мы поженимся и мне нужно будет обеспечивать семью. Именно поэтому хоккей стал моим шансом реализовать себя в жизни. Сначала я хотел пойти в плавание, греблю или биатлон, но поскольку предложение уже поступило, я согласился. В мае я вернулся из госпиталя, а уже в августе поехал на свои первые сборы. Тренеры меня посмотрели, оценили возможности и приняли решение, что я остаюсь в команде и выступаю за Московскую область. 

Тем не менее, Рустаму пришлось уйти из следж-хоккея. Причиной стало видео, которое спортсмен разместил в своем блоге. Он показал подмосковную гостиницу, в которую заселилась его команда на время сборов. Отель не был приспособлен для проживания инвалидов. Ролик увидел Андрей Воробьев, губернатор Подмосковья, и потребовал разобраться в ситуации. Однако после этого последовала и реакция в команде. Сначала Набиева попросили удалить видео, а позже Рустам и вовсе узнал, что не едет на сборы.  

- Я ушел не потому, что мне так захотелось, а из-за правды, которую мне пришлось рассказать. Я хотел добиться справедливости. Но, к сожалению, я маленький человек. Да, у меня много подписчиков, я могу на что-то повлиять, но все равно выше меня есть люди, которые могут все подавить. Правда, которую я высказал, никому не понравилась. Меня попросили уйти. Но я не жалею, потому что за эти два с половиной года многому научился у ребят, с которыми познакомился в хоккее. У каждого из них своя история - большинство участвовали в военных действиях. Они многому меня научили, много советов дали. Я очень рад, что два с половиной года я посвятил этому спорту. Но я не говорю, что бросил хоккей окончательно. Дома у меня есть сани, я могу кататься. Сейчас я готовлюсь к переезду, в квартире идет ремонт. Плюс нужно уделять внимание дочке. Так что пока спорт отошел на второй план. Своему менеджеру я сказал, что если сменится тренер, то я готов вернуться хоть завтра. Конечно, не все в команде меня поддержали. Кто-то просто испугался, когда сверху сильно надавили. Но я не виню людей. Я могу хотя бы что-то заработать через инстаграм, а у них другого дохода нет. Я не злюсь ни на кого, понимаю, что у всех семьи, дети, которых надо кормить. Однако слово сдержал наш капитан команды, который уволился вместе со мной. Я видел, что он меня поддерживает, и мне было важно это знать. Со многими ребятами я до сих пор общаюсь. В хоккее, увы, мне не давали возможности тренироваться, реализовываться и показывать себя на льду. Мне это, конечно, не нравилось. Время уходило, а моя мечта попасть на паралимпийские игры и выступать за сборную России так и не сбывалась. А если я не буду себя показывать, не буду играть, значит, мне не будут платить зарплату. Все сложилось таким образом, что я ушел по собственному желанию.

- Как продвигается ваша спортивная карьера?

- В плане большого спорта сейчас я ушел в тень. Пока мы живем в Чекмагуше, но скоро переедем в город, и скорее всего я буду заниматься биатлоном как Ирек Зарипов. Пока я только начал его осваивать – катаюсь дома, иногда вместе с Индирой катаемся. Честно, это тяжело для меня. Вроде бы биатлон схож чем-то с хоккеем, те же движения, но в хоккее нужна масса, а на лыжах нет, поэтому приходится перестраиваться. В хоккее тоже было тяжело, но я ведь его освоил. Просто нужно перетерпеть, нужно время на все это.

«Я понял, что люблю жизнь, а до этого просто ее не замечал»

Помимо спорта я хочу заниматься еще и общественными делами. Многие, наверное, знают, что я борюсь с недоступной средой. Для меня это очень важная тема. Ведь я сам вижу, что эта среда для меня недоступна. Но таких как я, кто может сам затащить за собой коляску и подняться везде, где нет пандуса, таких людей не много. Для меня это не проблема, я не буду ждать помощи ни от кого. Я самостоятельный человек, который может себя обслужить в любой момент. В Башкирии 300 тысяч таких людей – инвалидов. Из них семь тысяч человек - на инвалидных колясках. Представьте, если всех их привезти в Уфу, что они здесь будут делать? Я хочу, чтобы среда была доступной, чтобы у меня была возможность обратиться куда-то за помощью. 

И хотя Рустам пока еще лишь мечтает о такой работе, он уже начал помогать нуждающимся людям. Порой за свой счет.

- Сейчас я стараюсь помогать людям. Если не получается через администрацию, то я помогаю из своего кармана делать пандусы. Такой опыт у меня уже был. Люди нуждались, но государство, ссылаясь на какие-то законы, отказало им. Но поскольку я обещал что-то сделать, слово сдержал и сделал пандус. Я счастлив, что я сам, находясь в таком положении, смог помочь семье и сделать их качество жизни намного лучше. В этой семье два ребенка с ДЦП. Представьте, как тяжело нести детей на второй этаж. Меня тоже таскали, я знаю, какой я тяжелый и как трудно было человеку, который меня носил. Я стараюсь всем помогать, но больших возможностей у меня нет. В инстаграм мне приходят сотни писем с просьбами решить те или иные проблемы. Но, к сожалению, я не могу решить всё. Чаще я могу придать проблему огласке, выложить в инстаграме. Это мощное социальное оружие, благодаря которому можно решить многие вещи. И именно в этих целях я использую инстаграм. Многие пишут мне, мол, вот ты опять жалуешься, тебе все не нравится. Но я не жалуюсь, а решаю проблему. Если проблема есть, она мешает мне жить спокойно.

- Как смотивировать себя на серьезные поступки?

- У каждого человека - по-разному. Когда я видел себя в зеркале, мне очень не нравилось отражение. Я просто сам себе сказал: "Рустам, ты должен себя изменить". Для мотивации мне никто не нужен был, я сам это понимал.  Я просто работал над собой, и все получилось. Если я знаю, что мне что-то нужно, я сделаю это, и неважно какой ценой. Для меня нет никаких препятствий, чтобы достичь цели. Я и сам не верил, что встану на протезы. Но я четко понимал, что буду ходить, неважно какой ценой. Когда я лежал в госпитале, представлял, как делаю Индире предложение. Лежа в реанимации, я настраивал себя на позитивные мысли, старался мыслить только позитивно. Если бы я говорил себе, что моя жизнь потеряна, я бы до сих пор лежал. Несмотря на то, что был самым тяжелым пострадавшим, я одним из самых первых поехал домой. После меня ребята остались лежать в госпитале, хотя у них травмы были не такие серьезные. Я научился ходить на протезах и многому другому, хотя начал с нуля. Просто я знал, чего хочу, и у меня было бешеное желание. Если у вас нет желания чего-то добиться, вы не добьетесь. Люди говорят, мол, сегодня плохая погода, пропущу тренировку. Но я хожу на тренировки в снег, грязь, по сугробам. Потому что в первую очередь это надо мне, а не кому-то показать себя. Просто я хочу себя изменить. Если вам это надо, вы добьетесь своего.  

- Как поменялись ваши взгляды на жизнь?

- Кардинально. На жизнь я начал смотреть с другого ракурса. Я просто начал любить свою жизнь. Понял, что до трагедии не использовал все возможности, которые у меня были. Я понял, что жизнь прекрасна. Утром просыпаюсь, вижу, как рядом спят и мило сопят жена и дочка, и я счастлив. Эта мелочь очень важна для меня. Пропускаешь кого-то на машине, и это приятно. Сделать кому-то добро - тоже приятно. Я верю в круговорот добра и в то, что тебе все возвращается. Мелочи, которые с нами происходят, очень важны, надо лишь уметь их видеть. Не нужно чего-то особенного, надо любить жизнь такой, какая она есть и не важно с ногами ты или нет. Ты живой - и это главное. Мои 24 товарища погибли, они под землей, их никто не вернет. А я жив. Ну и что что я без ног, зато я вижу всех вас, своих родных, у меня есть много возможностей, я живу каждым днем, у меня есть будущее. Что еще нужно? У меня есть семья и любовь -  что может быть больше этого? Взгляды очень сильно изменились, я понял, что люблю жизнь. А до этого я ее просто не замечал. Сегодня я стараюсь останавливаться, смотреть по сторонам и наслаждаться всем происходящим. 

- Как бы сложилась ваша судьба, если бы ничего не случилось?

- Я даже не знаю>     1. До трагедии я знал, что устроюсь в нефтяную компанию, поскольку уже проходил там практику и меня ждали на работу. Я никогда не хотел откосить от армии, всегда хотел служить. Так что после армии я, скорее всего, стал бы нефтяником, женился лет в 26 лет. Наверное, все так и сложилось. Сейчас я даже не вспоминаю свою прошлую жизнь. Будто ее и не было, будто таким я и родился. Я не жалею ни о чем, несмотря на то, что не знаю, как я смог все это пережить. Честно. Я счастлив сегодня. И я даже не хочу думать, как бы сложилась моя жизнь, если бы не было этой трагедии. Мне это не надо. У меня сегодня есть моя жизнь и она меня устраивает. Она намного лучше, чем была до трагедии.