Эксперт: «При глобализации с новой силой вспыхнули межэтнические конфликты»

- Ученые не ожидали, что в конце XXвека произойдет такой мощный бунт политизированной этничности, - говорит г-н Бердин. - Тогда во весь рост встали проблемы национализма и этнических конфликтов.

- Получается, проблемы зрели на протяжении 70 лет советской власти?

- Нет, дело было не в этом. В течение 70 лет такие проблемы достаточно успешно гасились. Дело в том, что сама по себе этническая среда требует постоянной работы над собой. Когда мы общаемся, мы конструируем среду общения, подаем незримые сигналы о том, как нужно общаться. Так вот при общении между народами, это еще более важно. Причем, это происходит даже на неосознанном уровне. Но если говорить о большом масштабе, то это уже вопросы государственной безопасности.

- Почему правительству страны, которое выделило большие средства на этот проект, так важен этот вопрос?

- Ответ очевиден. Потому что Башкортостан является одной из ключевых национальных республик, мы только недавно отмечали 100-летие основания республики. Прошло множество интересных конференций и круглых столов в Москве, Перми, в Саратове. Об этом можно много говорить. Важность межнациональных отношений после всплеска политизированной этничности нельзя недооценивать.

- Значит, риски остаются и сейчас?

- Конечно, это естественно, нормальное состояние. Межнациональные, межэтнические и межрелигиозные отношения находятся в динамике – ими постоянно нужно заниматься. Как государству, так и самому обществу. Для этого процессы надо знать. Юрий Андропов (в 1982 году сменил Леонида Брежнева на посту генерального секретаря ЦК КПСС, - ред.) говорил, что мы не знаем страны, в которой мы живем. И эта проблема была одной из причин кризиса, в котором оказался Советский Союз. А сейчас мы снова находимся на смене эпох, и должны не просто наблюдать, а моделировать ситуацию.

- То есть Башкирия может похвастаться полиэтничностью и тем, что государство работает над этой сферой?

- Конечно. Положительной опыт Башкортостана говорит за себя. У нас достаточно сложная и интересная этнополитическая картина: в регионе проживает множество народов и мирно сосуществуют три большие общины – башкиры, русские и татары. Народы здесь живут веками, происходит постоянная, ежедневная работа и общества, и государства.

- Зачем тогда нужны подобные проекты?

- Коллектив «Центра социокультурного моделирования», который выиграл грант, основывает работу на принципах междисциплинарности, комплексном подходе и межведомственном взаимодействии. Первый принцип подразумевает, что мы умеем работать на стыке разных дисциплин. Большинство из известных этнополитологов обучались на историков, философов. На истфаке учат не только истории, но и уметь работать с информацией – анализировать, синтезировать ее. А это очень важно – уметь использовать данные смежных наук. Кроме того, любой научный коллектив ограничен интересами своего ведомства, поэтому хорошо, когда в одной команде состоят люди из разных ведомств и даже представители общественности. Так, у нас есть и профессиональные ученые, и представители блогосферы. Одним из важнейших составляющих нашего проекта является федеральный интернет-ресурс «Политическое образование». Это будет не просто ребрендинг, задача намного более амбициозная – чтобы он стал субъектом этнологической образовательной сферы.

- Говоря о рисках для государства, разве глобализация, которой охвачен мир, не уравнивает всех людей?

- Нет. У государства есть этническая политика, ею занимаются больше коллективы. Но нужно, чтобы существовали эксперты, которые знают и изучают ситуацию изнутри. А с усилением глобализации в мире, напротив, с новой силой вспыхнули межэтнические конфликты. На самом деле смешение людей в мире вовсе не означает, что мы уходим от конфликтности. Скорее наоборот, проявляются совершенно новые формы идентичности, очень много людей маргинализируются – выпадают из привычных рамок. У нас в Башкирии, как и в Татарии, в отличие от Северного Кавказа, атеизация в советское время была очень сильной. Когда мы говорим, что Башкортостан – мусульманская республика, на самом деле – это отсылка к национальным традициям. То есть мы, например, башкиры или татары, представляем, что мы – мусульмане, но об исламе имеем весьма поверхностное представление.

- Значит, существует российская общность: мы – россияне…

- Мой коллега любит приводить пример, что большое количество башкир и татар оказывались в протестантском сегменте. В Стерлитамаке мы увидели среди баптистов и свидетелей Иеговы множество представителей башкирской и татарской национальностей. Мы были поражены, это ведь полное нарушение конфессиональных традиций. Но на самом деле, все просто – поле было зачищено - 70 лет атеизма, религиозные традиции были прерваны. А городские татары и башкиры мало отличаются от городских чувашей или русских. В итоге и те, и другие хорошо воспринимают самые разные культы, которых в 90-х годах было великое множество. И в «Школе молодого этнополитолога» мы и сможем изучать разнообразные новые этничности.