За умерших ветеранов войны приходиться воевать их близким

Мой дед умер в начале 1990-х, когда среди ночи, вдруг, лопнула вена в обмороженном во время войны легком. Ритуальных фирм в то время почти не было, и наша семья сама занималась всеми скорбными вопросами.

Но то, с чем столкнулись в похоронном бюро, которое располагалась тогда в Уфе на улице Цурюпы, повергло в шок.

Сотрудница бюро вместе с паспортом отобрала удостоверение участника войны: «А вдруг вы за него льготами воспользуетесь?» Без изъятия документа категорически отказывалась давать разрешение на захоронение. Это был расчет на то, что родственники умершего находятся в тяжелом психологическом состоянии и им ничего не останется, кроме, как выполнить незаконные требования.

А когда получила документ деда в руки, брезгливо выбросила в окошко находившиеся внутри удостоверения вкладыши на проезд с 50-процентной скидкой.

Но на этом мытарства не закончились. Выяснилось, что прописанных в микрорайоне Сипайлово нельзя хоронить на Южном кладбище, даже если там ранее нашли последний приют другие родственники. У нашего деда на Южном кладбище была захоронена супруги и понятно, что после смерти он надеялся воссоединиться с ней. Но тогдашний мэр-демократ Юрий Зайцев отвел людям второго сорта, жившим в спальном районе, могилы в промзоне в Тимашево.

Обращения в приемную Зайцева ничего не дало. Не помогло и то, что дед-участник войны имел несколько ведомственных наград министерства ЖКХ РСФСР, не считая других поощрений по линии городских властей, а сам проработал более двадцати лет в «Спецавтохозяйстве» по уборке города. В ответ секретарь пригрозила вызвать милицию, чтобы выдворить нежданных визитеров, желающих похоронить ветерана по всем правилам.

Но низкий поклон покойному ныне уже покойному Валентину Святынчуку, директору уфимских кладбищ, хорошо знавшего моего дедушку. Он взял на себя ответственность и все решил сам.

В прошлом году наша семья обратилась в Комитет по юстиции Республики Башкортостан с просьбой вернуть то незаконно изъятое удостоверение. Мы были готовы подписать любой документ, где бы гарантировали, что никогда не воспользуемся льготами деда. Впрочем, даже гранитный памятник ему мы и так установили сами, хотя могли сделать это за счет государства. Дедушка даже не числится на кладбище, как участник войны.

Однако исполняющий обязанности начальника комитета г-н Галямов в своем ответе фактически обвинил нас во лжи, поскольку, мол, по действующему в 1990-е годы законодательству «не установлена обязанность граждан сдавать удостоверения погибших (умерших) участников войны», а «доводы об изъятии удостоверения не находят документального подтверждения».

Правда, тот самый уважаемый и.о. забыл написать, что ни один жулик, коррупционер или бюрократ никогда не выдаст справку о своих незаконных действиях, и что с инструкциями у нас в стране всегда всё было в полном порядке. Но, практика от этих инструкций нередко, почему-то, отличалась.

На семейном совете решили обратиться напрямую к министру обороны России Сергею Шойгу. Потом, из ответа вице-премьера Марата Магадеева, которому правительство РФ поручило разобраться, узнали, что была проведена надлежащая проверка с вызовом работавших в 90-е в похоронном бюро сотрудников. Но, «к сожалению, установить факт изъятия и вернуть данное удостоверение не представляется возможным».

Правда, фамилию и имя той самой дамы из окошка нам, видимо не случайно, не сообщили, а на свидетельстве о смерти имеется только её неразборчивая закорючка.

Но почувствовали, что Марат Шарифович отнесся к инциденту не формально, но не всё оказалось в его силах. Спасибо и на этом. Может быть, проведенная проверка остановит какого-нибудь другого потенциального жулика из госслужбы.

Получается, что и после смерти ветеранов войны за них приходится воевать их детям и внукам. Другого выбора российские реалии не оставляют.