Хронограф

Врач-волонтер из Уфы: «Я вряд ли доживу до пенсии: загнусь от малярии или меня кто-нибудь съест»

14.01.2018 Вика ЗВЕРЕВА
Уфимку Викторию Валикову знают многие россияне как отважную девушку, которая не побоялась уехать в Гватемалу, чтобы лечить индейцев майя. Мало того, Вика построила клинику, и теперь волонтеры со всего мира мечтают приехать в Гватемалу, чтобы работать там совершенно бесплатно. Совсем скоро у уфимских студентов медицинского университета тоже появится возможность помочь местному населению – клиника, построенная Валиковой, будет принимать студентов вуза на практику. Договор с ректором БГМУ Валентином Павловым уже подписан – об этом Виктория рассказала во время недавнего визита в родной город.

«Люди думали, что вместо клиники мы строим отель или казино»

 

Всего лишь два года назад, когда Вика затевала свой проект, мало кто верил в успех этого дела. Большинство людей строительство больницы в далекой Гватемале воспринимали как бред и недоумевали, для чего это все нужно молодому уфимскому врачу. Сомнений, кажется, не было лишь у самой Виктории. И она оказалась не промах: не только построила клинику, набрала волонтеров, но и смогла расположить к себе местное население и чиновников Гватемалы. Более того, теперь уфимка планирует строить клинику в глухой рыбацкой деревне в Никарагуа.

- В самом начале в гватемальской деревне были люди, которые не верили, что мы будем делать что-то хорошее, - объясняет Вика. - Много организаций до нас приезжали и изначально не делали ничего достойного – сказали, что будут строить больницу, а построили шахту. Или хотели что-то сделать, но ничего у них не получилось, и они просто уехали. Все это было и не раз. Нам пришлось начинать по-другому. Сначала мы стали приезжать с медицинскими бригадами и делать профосмотры. Заметьте, систематически. Люди привыкли к нам, поняли, что мы хорошие. Затем мы сказали местным, что строить клинику будем все вместе, и успех зависит не только от нас, но и от них. Были люди, которые до последнего думали, что когда клиника откроется, окажется, что это отель или казино, или что там не будет врачей и лекарств.

За это время Вика увидела и узнала такое, что, наверное, никогда не увидит обычный среднестатистический врач. Девушка признается, что порой ей было непросто, но мыслей  о том, чтобы бросить все и вернуться, никогда не было. Более того, проект по строительству клиники помог многим волонтерам со всего мира посмотреть на жизнь другими глазами.

- После того, как мы около двух лет назад начали наш проект, я поняла одну вещь. Кроме того, что мы помогаем населению в Гватемале, у нас есть еще одна важная задача - менять людей. Ребята-волонтеры, которые к нам приезжают, очень сильно меняются. Вот, допустим, человек решил поехать в Гватемалу. Какие у него могут быть цели? Мир посмотреть, попрактиковаться, получить опыт, расширить кругозор. У нас классные медсестры, у нас весело, мы - международная организация, и волонтер в итоге получит рекомендательное письмо и красивую запись в резюме. Причин, далеких от гуманистических, чтобы поехать в Гватемалу, очень много. Я не считаю, что это плохо, потому что какая бы причина у человека ни была, он нам в любом случае помогает. Но ребята за время работы в Гватемале очень сильно меняются. Во-первых, они видят, как работает наша клиника: мы сами захотели помогать людям и стараемся делать все на отлично. К каждому пациенту мы относимся очень хорошо. Представьте, Гватемала – это страна, где 36 лет была гражданская война и геноцид. И за то, что ты майя, тебя не то что никто не лечил, с тобой даже никто не разговаривал, а в больницах тебя просто игнорировали, потому что ты говоришь на другом языке и одет в национальную одежду. Майя унижали - они были самым последним сословием, несмотря на то, что всю жизнь жили на своей земле. Естественно, вы понимаете, как майя относятся к тем, кто с ними нормально общается. И, конечно, волонтеры не могут не заметить нашей дружбы с местным населением и хороших отношений между сотрудниками клиники. И, разумеется, это очень их впечатляет.

 

«Никогда не знаешь, кто начнет рожать или отрежет себе палец»

 

- Насколько тяжелая работа в клинике?

- Работать приходится 24 часа 7 дней в неделю, поэтому при клинике у нас есть комнаты, где мы живем. Дело в том, что ты никогда не знаешь, в какой момент кто-то начнет рожать или отрежет себе палец. Но, несмотря на такой график, волонтеры не хотят уезжать, со слезами просят остаться. Даже журналисты порой остаются с нами надолго. Например, однажды приехали журналисты из журнала National Geographic, чтобы снять репортаж. Времени у них было очень мало, и они сразу сказали: нужны роды, голодающие дети и прочее. Времени на все - неделя. В итоге остались в клинике на два месяца - все никак уехать не могли. При этом каждый день они говорили, что уезжают, но каждый раз переносили отъезд то из-за лекции для повитух, то еще из-за чего-нибудь интересного с их точки зрения. Однажды к нам приехала работать 52-летняя пенсионерка, медсестра из Англии. И так ей у нас понравилось, что впоследствии приехал ее сын. Сейчас он работает в клинике переводчиком с испанского языка на английский. Врач-хирург поработала и теперь хочет, чтобы мы взяли ее сестру.

- Так что же так привлекает людей?

- Атмосфера. Вообще у нас за это время было уже три землетрясения, одно из которых - восемь баллов. Конечно, много всего разрушилось. Особенно дома, построенные из смеси грязи и пихтовых иголок – из таких своеобразных кирпичей майя строят себе жилища. Но в клинике ничего не рухнуло, зато периодически стало отключаться электричество и иногда нет воды. К слову, воду мы берем из реки, которая во время дождей становится коричневого цвета. Не так давно мы поставили фильтры, но, если честно, и после очистки вода все равно коричневая. У нас очень много насекомых – клопов, тарантулов, а также  змей и прочего добра навалом. Ну и, конечно, в клинике много пациентов, иногда тяжелых, порой просто совершенно непонятно, что с ними делать. При всем при этом людям очень нравится. Так что имейте в виду: если захотите приехать к нам в гости, мы всех ждем. Сейчас у нас в клинике на два года вперед все расписано – это очередь из тех, кто хочет к нам приехать.

- Почему решили заняться вторым проектом – строительством клиники в Никарагуа?

- Мы начинали проект с уфимкой Кариной Башаровой, которая младше меня на 10 лет. Однажды она просто пришла в больницу, где я работала, в приемный покой в три часа ночи, чтобы предложить помощь в проекте. А у меня на тот момент была абсолютно счастливая жизнь – квартира, машина, гараж. Все было прекрасно, но я взяла и уехала в Гватемалу. И в итоге вместе с Кариной мы и построили там клинику. Скажу честно,  работали мы два года без перерыва. Собирали деньги, искали волонтеров, строили клинику. И, наконец, решили, что надо бы отдохнуть, взять отпуск. Поскольку денег было немного, стали думать, где поблизости можно отдохнуть. И я вспомнила, что всегда хотела побывать в Никарагуа. Мы собрали платьишки, чтобы отдыхать и больше ничего не делать. Но вдруг Карина говорит, что как-то неудобно уезжать в отпуск, когда другие люди в клинике работают. И она предложила поездить там по деревням, мол, вдруг когда-нибудь и там что-то построим. И практически в это же время знакомая написала мне об одной деревне в Никарагуа, которую посоветовала посмотреть. В итоге все оказалось, как мы любим – деревня в полной глуши и ехать до нее очень далеко. Решили все быстро посмотреть и никому сначала не говорить, кто мы такие. Ехали восемь часов, в какой-то момент дорога закончилась, а до пункта назначения еще пять километров. Решили идти по берегу. Спустя время, видим странную картину - начинаются дома из полиэтилена. Карина предложила пойти обратно, но я была непреклонна.

 

«Ты можешь спасти человека, но отправляешь его умирать»

 

- И зачем вам все это нужно было?

- Как это? Зря что ли мы ехали?! Как только нас увидели местные, стали кричать «Гринго», думая, что мы американцы. Дети подбегали к нам и спрашивали: «Вы наша новая учительница?». Я взяла и зачем-то сказала: «Да». А они закричали: «Здорово, потому что у нас нет учительницы». Доходим до центра деревни и видим четыре столба, стен нет, но есть крыша. Это и была их школа. Доски нет, пишут школьники прямо на песке. В деревне живут рыбаки. Страшная безработица. Люди из городов часто уходят в деревни – заниматься сельским хозяйством или рыбачить, чтобы потом продать урожай и улов. Никакой регистрации у таких людей нет, поскольку официально они не работают, у них нет страховки. Именно поэтому такие поселения живут десятилетиями без медицинской помощи и в жуткой бедноте. И выхода никакого тоже нет, потому что зарегистрироваться они никак не могут.

- И увидев это, решили строить новую клинику?

- Да, «съездили в отпуск, отдохнули», так сказать. Мы пообщались с местными, рассказали о себе и стали думать, что можно сделать. Наша организация до сих пор живет в основном за счет частных пожертвований. У нас еще месяц до того, как заканчивается срок сбора денег, а мы уже собрали полтора миллиона рублей. В планах построить здание, проложить дорогу, купить машину скорой помощи и оборудование в клинику. И, безусловно, заплатить налог. Так что у всех еще есть возможность помочь нашему делу. Впустую деньги мы не тратим, каждый рубль, который нам дали люди, идет пациентам – на покупку лекарств, медицинских расходников, оборудования и прочих необходимых вещей.

- Что самое сложное в работе?

- Не тяжело ставить диагноз, не тяжело делать какие-то медицинские манипуляции – нас этому учат 6-7 лет. Тяжело лечить, когда у тебя нет лекарств. Ты знаешь, что можешь спасти человека, учитывая уровень современной медицины, но ты отправляешь его умирать. Вот это самый страшный случай. Я желаю никому и никогда с этим не сталкиваться. Нет ничего тяжелее, чем отправлять домой детей и знать, что они умрут. Мы стараемся делать все возможное, чтобы у нас в клинике были лекарства и возможность делать анализы.

- А случаются ли какие-то забавные вещи?

- Женщины в Гватемале рожают много детей. Порой на восьмом или десятом ребенке у них заканчивается фантазия и они спрашивают, какие хорошие имена мы знаем. И мы иногда им подсказываем. Поэтому если вы хотите, чтобы в Никарагуа или Гватемале бегала маленькая Гульчачак или еще какой-нибудь ребенок с привычным именем для Башкирии, то мы запросто сможем помочь в этом деле.

- Какие у вас отношения с местным минздравом?

- Гватемала - хорошая страна. Просто люди там очень бедные, а вокруг все разворовывается. И многие вещи просто-напросто не доходит в сельские пункты. Например, женщина пошла на кесарево сечение, а ее отправляют купить нитки, потому что нет ниток! Денег у нее нет, либо она вообще не понимает, что происходит, потому что не разговаривает на местном языке. И что ей остается делать? Вот примерно так там люди и живут. Но мы вместе с министерством здравоохранения Гватемалы работаем и делимся дотациями. Сейчас мы получили несколько грантов на медикаменты. Порой бывает так: нам выдают 100 литров крема от грибка, которого хватит лет на 70. И мы, конечно, делимся этим препаратом со всеми клиниками, с которыми дружим. Местный минздрав нас очень уважает, потому что мы делаем часть их работы. И мы соответственно тоже их любим, потому что они не мешают нам работать. Да и потом мы стараемся все делать правильно. Никаких взяток не давали и не даем, ведем всю документацию, стараемся никого специально не убивать.

 

«Мы всегда говорим, что надо усилить лечение шамана»

 

- Каково это - поехать первый раз так далеко, практически в неизвестность?

- Было очень-очень страшно. Я работала в Уфе инфекционистом и мне, признаюсь, это дело очень нравилось. Мне казалось, что вот есть инфекционисты и есть все остальные врачи. Казалось, что инфекционисты должны много знать и во всем разбираться. Но тропикологи мне нравились еще больше, потому что тропиколог должен знать медицинскую географию. То есть разбираться, где и какие болезни существуют - в каких странах и районах. Еще тропикологи должны знать традиции и обычаи племен, кто как лечится, что делают шаманы и прочее. И, конечно, все это меня очень интересовало. Когда я приезжала в свою первую деревню, там было очень много шаманов, с которыми непременно нужно было дружить. Да и вообще с любым шаманом надо быть в хороших отношениях. Если ты придешь и скажешь: «Я красивая белая девушка и сейчас вас всех вылечу, а ваш шаман - чокнутый», то с таким отношением никто никогда к тебе не придет. Если кто-то из пациентов приходит к нам после шамана, мы всегда говорим, что надо усилить лечение шамана и тогда все будет хорошо. Или убеждаем человека, что у нас с шаманом есть совместная схема лечения. Лечение от шамана обычно – это, как правило, различные травки. Они действительно знают очень много лекарственных растений, техник остеопатов, то есть они знают, как и что вправить. Много информации знают повитухи. Например, они могут определить положение плода. Но в основном все эти премудрости известны стареньким бабушкам. В итоге часть знаний теряется, а молодые повитухи еще не успевают приобрести какие-то знания или новые методы лечения. И вот тут-то и начинаются проблемы.

- С которыми приходится справляться вам?

- Именно. Ехать в Гватемалу было очень страшно, потому что я просто не знала многих вещей. Например, я никогда не принимала роды. Но меня выручил друг Павел, я ему звонила и говорила: «Мне ехать в Гватемалу, а я никогда не зашивала. Мы проходили это на четвертом курсе, и я все уже забыла». И он меня учил, как и что делать. В итоге на месте оказалось, что нужно работать с серьезными ранами, огнестрел, например, или раны от мачете, ожоги, которые я никогда в жизни не видела. В Гватемале я вообще увидела очень много всего, с чем до этого никогда в жизни не приходилось сталкиваться. Но помогать пациентам было больше некому, поэтому приходилось читать книжки, кому-то звонить, выяснять, как и что делать, сидеть с книгами и лекциями. Я никогда еще так быстро не развивалась и не училась, как там. Каждый день ты пытаешься разобраться, что у человека за кашель – туберкулез, пневмония или простуда. Послушал его и ничего не понял, тогда начинаешь делать анализ и смотреть, что к чему.

- Неужели не страшно совершить ошибку?

- На нас огромная ответственность, ведь очень важно - правильно ли ты все сделал или нет. Ответственность брать очень тяжело. Это один из самых больших страхов врачей – знать, когда нужно отправить пациента в больницу или когда важно решить проблему здесь и сейчас. Мы очень много раз обсуждаем с волонтерами, какие болезни мы лечим, какие - не лечим, кого из пациентов оставляем у себя, а кого нет. В клинике у нас была огромная проблема – стали приходить люди с диабетом первого типа, которым нужно вколоть инсулин. А у нас не было ни инсулина, ни школы никакой. То есть они приходят, а мы не знаем, что с ними делать. Мы думали, что отправим их в государственную больницу, а там им помогут специалисты. Но в итоге люди вернулись к нам. Оказалось, что никаких программ по диабету просто-напросто нет. То есть на 250 тысяч местного населения нет ни одного места, где люди могут получить инсулин и где им кто-то сможет объяснить, что и как делать. Купить люди инсулин не могут – у них просто нет денег. Что такое диабет - они не знают и не понимают, что через год или два умрут. Мы решили, что так не должно быть и открыли специальную программу. Общаемся с семьями, объясняем, что и как делать, какую диету необходимо соблюдать. Мы начали обслуживать весь регион. К нам идет огромный поток людей. И хотя нам было сначала страшно, но пришлось заняться этой проблемой, потому что больше некому, а делать что-то с этим нужно.

 

«У некоторых семей нет денег, чтобы купить еду»

 

- Какие особенности в Никарагуа?

- В Никарагуа малярия. В клинике, которую мы там построим, будет лаборатория по малярии. Думаю, мы очень быстро станем пунктом по диагностике и лечению этого заболевания. Меня, как тропиколога, это очень радует, наконец-то я буду работать по своей непосредственной специальности. Кроме того, в Никарагуа, как и в Гватемале, очень много голодающих детей. Думаю, здесь мы тоже откроем программу по голодающим детям. Плюс ко всему у многих местных жителей диабет и заболевания почек. Связано это с тем, что долгое время люди обрабатывали поля с большим количеством пестицидов, которые очень токсичны и вредны. Именно поэтому у многих людей опухоли. Конечно, лечить опухоли мы не можем, но зато можем диагностировать. Мы стараемся дружить с теми клиниками, которые могут вылечить пациентов, которым не способны помочь мы. Кроме того, мы ищем организации, готовые оказать людям помощь. Например, у нас были дети с расщелиной верхней губы. Мы связались с группой пластических хирургов, которые приезжают раз в два года, собрали всех детей вместе, отвезли, а после операции привезли обратно. То же самое мы делали для пациентов с грыжей и другими заболеваниями. Для пациентов все эти услуги абсолютно бесплатны. Люди очень часто не знают, куда пойти и к кому обратиться за помощью, и в итоге думают, что им так и придется всю жизнь мучиться.

- Вы упомянули программу помощи голодающим детям…

- Программа голодающих детей состоит из простых моментов - в ней нет ничего сложного. Всех детей до 5 лет мы взвешиваем и измеряем рост. Если ребятки маловесные, то они получают таблетки и сиропы от глистов, мы смотрим сопутствующие заболевания, берем анализы на наличие анемии. Лечим заболевания, даем витамины, объясняем семьям, почему так получилось. У некоторых семей нет денег, чтобы купить еду, у некоторых нет знаний, как кормить детей – остальные их дети годами ели кукурузу и бобы и вырастали, а эти почему-то не растут. Обычно на восстановление одного ребенка уходит два-три месяца, иногда бывает больше, потому что мама раздает наши препараты и еду всем 15 детям и, конечно, маловесным опять нет толку от наших стараний.

- Набираете волонтеров для работы в Никарагуа?

- Конечно. Кто всегда мечтал работать бесплатно, знайте, что мы ищем учителей английского языка для детишек. В Гватемале у нас 170 детей, которые ждут учителя, а в Никарагуа - 55. Мы обеспечим проживание и питание. Билет на самолет купить не можем, но расскажем, как насобирать денег на покупку. Вы должны быть хорошим человеком, любить детей, знать английский и хотеть изменить этот мир.

- Кому не стоит ехать работать волонтерами?

- Если вы хотите поехать куда-то волонтером и думаете, что там над вами будут стоять люди с опахалом, а впоследствии вы станете героем и у вас будет десять персональных рабов, то вам лучше никуда не ездить. Просто потому, что это не так. Не стоит ехать ленивым людям, тем кто конфликтует и чем-то все время недоволен. Понимаете, вы едете лечить людей, исцелять души. Эти люди и так много лет были подвержены всем неприятностям, бедствиям, землетрясениям. Местному населению не нужен еще один человек, который скажет им что-то плохое. Им нужен тот, кто не оставит их без помощи, не будет на них злиться, не будет унижать. Тот, кто поможет, несмотря на то, что они грязные и больные. Мы с Кариной прошли девять кругов ада и сейчас уже сразу чувствуем, кому стоит и кому не стоит ехать волонтерить. И мы очень рады, что сейчас у нас уже появилась возможность выбирать людей и некоторым мы можем твердо сказать «нет». Если же у человека есть четкие намерения приехать, он должен начать учить испанский язык. Для врачей это обязательно.

 

«Один из самых тяжелых моментов – интеллектуальная изоляция»

 

- Дети местных жителей в Гватемале после открытия клиники, наверное, все хотят стать врачами?

- Мы открыли стипендию для одной 16-летней деревенской девочки. Ее семья живет очень бедно, кроме нее, есть еще 13 братьев и сестер. Она сама пришла к нам и сказала, что очень хочет учиться. Поскольку в школе о ней прекрасно отзываются, мы согласились. В клинике девочка изучает английский и медицину. Через год наша юная помощница станет первым человеком в клинике, который начнет получать зарплату. Ее должность будет называться что-то в духе «тот, кто будет учить людей гигиене». Кроме того, она переводит нам с местного языка на испанский и обратно. В будущем эта девушка будет делать работу младшей медсестры. Мы надеемся, что спустя время у нас будет несколько таких сотрудников. Ну и, конечно, очень хочется верить, что хотя бы у некоторых девочек из Гватемалы будет возможность не только родить 15 детей, но и сделать хотя бы какую-то карьеру.

- Что еще вы в силах сделать для этой девушки?

- Хотим свозить ее в Россию. У нас побывало уже 40 волонтеров и все они ее очень полюбили. Кроме того, каждый согласен, чтобы она приехала к нему в гости и пожила какое-то время.

- Помимо работы непосредственно в клинике, что еще делают волонтеры?

- У нас есть волонтерские программы, во время которых мы читаем в школах лекции о том, как нужно чистить зубы, как питаться, мыть руки и предохраняться. То же самое мы делаем и в церквях. Если честно, я думала, что в церкви меня сожгут в тот момент, когда мы читали лекцию о контрацепции.

- В Гватемале все так плохо со знаниями в этой сфере?

- Люди везде люди, и инфекции, передающиеся половым путем, там тоже есть. Несмотря на то, что все хотят себя позиционировать как моногамных. Мужчины уезжают работать, женщины остаются одни. Молодежь не умеет пользоваться контрацептивами, а парни там очень горячие. Так что болезни встречаются часто. К нам пациенты с такими проблемами приходят еще и потому, что считают белых людей испорченными, а значит нам не стыдно все рассказать. И в итоге мы знаем не только об их заболевании, но и о проблемах в браке, о том, что кто-то сходил налево и теперь у него что-то отваливается.

- Как прошли эти два года, во время которых вы так много успели сделать и так круто изменили свою жизнь?

- Офигенно. У меня была и есть прекрасная семья. У меня есть любимый бывший муж. Теперь мы лучшие друзья. При этом у него чудесные отношения и у меня чудесные отношения. Когда я только-только начинала работать в Гватемале, пообещала себе, что никогда не буду больше находиться в одиночестве. Это самое ужасное, когда ты остаешься один. В Уфе есть возможность загрузить «тиндер» и сходить с кем-то на свидание, выйти в кино, зайти в бар, в библиотеку, пойти к друзьям. Вы всегда можете с кем-то поговорить, и здесь сто процентов людей вас поймут, ведь все говорят по-русски. У нас очень высокий уровень образования – почти все могут получить высшее образование и даже не одно. А представьте, что вы оказываетесь в месте, где есть только акушерка, которая знает английский. Есть в клинике люди, которые знают испанский, но у тебя ужасный уровень знания этого языка. А больше нет никого и поговорить тебе не с кем не то что о высоком, а просто о вчерашнем дне. Сейчас мы стараемся, чтобы в клиниках работали хотя бы небольшие группы людей, чтобы не сойти с ума от одиночества. Это один из самых тяжелых моментов – интеллектуальная изоляция. Столько всего вокруг происходит, а рассказать некому. Кстати, именно так я начала писать блог и в итоге оказалось, что это многим людям интересно.

- И поэтому решили написать книгу?

- Я пишу книгу, в которой две сюжетные линии. По одной из них мне осталось дописать четыре главы, а по другой – пять глав. Как только я это сделаю, мы отвезем текст на редактуру и верстку. Если никто не сбежит из нашей клиники и все будет хорошо, то весной я смогу приехать и презентовать книгу. Она не только про Гватемалу, но и про работу в странах третьего мира и про людей.

 

«По выходным гватемальские дети смотрят «Простоквашино»

 

- У местного населения есть стремления?

- Наша деревня мормонская, как это ни странно. Так что основная цель жизни у людей - пройти двухгодичную службу волонтером, во время которой нужно рассказывать о боге. Вторая цель – повенчаться в храме. Обычно спрашиваешь о желаниях и вдруг, скажем, четырехлетний малыш говорит: «хочу сделать службу и обвенчаться в храме». Мы очень хотим, чтобы местные детишки узнали как можно больше о мире. Именно поэтому мы хотим сделать программу, в рамках которой приезжали люди и рассказывали детям какую-то интересную и полезную информацию. Да хотя бы просто о том, как они живут, ведь гватемальским детям интересно абсолютно все. Ни у кого из нашей деревни не было идеи стать врачом, но после открытия клиники все хотят стать докторами.

Пока мы справляемся собственными силами. Например, по субботам у нас работает детский кинотеатр – мы устанавливаем проектор и показываем мультики «Простоквашино». Какие-то подвижки все-таки происходят. Раньше девочек не отправляли в школу, сейчас начали. Еще совсем недавно все девочки хотели только выйти замуж. Сейчас же они хотят быть врачами. У нас остается много медицинского безопасного мусора и однажды мы заметили, что дети играют в больницу с ложечками от микстур. Так что стремления у них есть. Но когда на твоем языке нет книг, в твоей деревне нет успешных людей, а твоя мама либо беременная, либо родила или готовит похлебку, то жизненного примера у тебя нет и стремлений тоже нет. Телевизора у тебя нет, газеты ты не прочитаешь… Понимаете, у них нет никакой возможности хотя бы что-то узнать о мире. Но теперь у этих детей есть мы, поэтому нам нельзя пить или курить, потому что они на нас равняются. Мы стараемся быть просто нормальными, добрыми людьми, примером для них. И если дети хотят нам в чем-то помочь, мы даем им такую возможность.

- В чем дети подражают вам?

- Была ситуация, когда к нам приехали врачи и начали бегать по деревне в шортах. Ничего вроде такого – красивые девушки в шортах. Но через две недели все девочки из школы отрезали себе штаны и начали ходить по деревне в шортах. Пришел старейшина и спросил, зачем мы это делаем. Я сначала даже не поняла, о чем он вообще говорит и его вопрос «зачем вы все меняете?» поставил меня в тупик. Старейшина объяснил мне, мол, дети берут пример с вас, скажите им, что не надо ходить в шортах. Пришлось врачам убрать шорты и дети вновь стали ходить в юбках и штанах. Понимаете, одно неосторожное движение и ты можешь крупно встрять.

- Местные люди научили вас чему-то?

- Знать и понимать, что нельзя вычеркивать человека из жизни, потому что тебе кажется, что он хуже других. Многие до сих пор не понимают, зачем помогать туземцам, неграм или кому-то еще. Легко сказать: «они все тупые, зачем им помогать» или «они не приносят пользы, на заводе не работают и все равно умрут». Я поняла, что наш мир – это большая мозаика, где все мы – элементы пазла. И никто не знает, как это все функционирует. Я не взяла бы на себя ответственность заниматься евгеникой и решать кто нужен, а кто нет. Я поняла, что каждый человек имеет право жить и быть здоровым, не голодать, безопасно рожать и даже выбирать рожать ему детей или нет. В тот момент, когда ты это осознаешь, мир становится прекрасным. Ты начинаешь всех прощать и всех любить.

- Когда было совсем тяжело, не хотелось взять и улететь домой?

- Желания послать все у нас не было. Но иногда мы боимся. Это поймут люди, у которых есть дети. Дети болеют, шалят, плачут, и порой ты ничего не можешь с этим сделать. Но все равно ты не можешь никуда деть ребенка и ты делаешь все возможное, чтобы справиться с ситуацией. Жители этой деревни в Гватемале - как дети. Мы взяли на себя ответственность, что будем о них заботиться. Мы не можем взять и сказать, что устали и поэтому лечить и принимать роды будем завтра. Самая большая проблема – мы боимся, что у нас не хватит денег и кому-то из людей придется остаться без лекарств. Мы стараемся этого не допускать, стараемся, чтобы у нас все работало исправно.

- Как представляете себя на пенсии?

- С моим образом жизни я вряд ли доживу до пенсии и загнусь от какой-нибудь малярии или меня кто-нибудь съест. Но я счастлива и верю, что у меня много любви, которой я готова делиться, и мы еще долго сможем открывать клиники, детские дома. У нас еще много интересных проектов. Я долгое время не верила, что найду свое счастье, но я его нашла.

Другие новости

Сегодня
Популярное
Что почитать

ОПРОС После выхода на пенсию вы планируете

Результаты