Арт-объект

«Нелюбовь» Звягинцева расколола зрителей на два непримиримых лагеря

15.06.2017 Андрей КОРОЛЁВ
На широких экранах страны царит «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. Споры о фильме – хороший, плохой, злой? - не прекращаются с самой премьеры. Призер Каннского фестиваля (приз жюри) вновь, как во время выхода предыдущего фильма «Левиафан», расколол зрительскую аудиторию на два лагеря, активно отстаивающих свое мнение. Из-за чего это произошло?

Русь, куда несешься ты?

 

При всей тяжеловесности «Нелюбви» ее история предельно проста, как вбитый в голову гвоздь. Супруги примерно 30-летнего возраста (Борис – менеджер по продажам, Женя – администратор в салоне красоты) решают развестись. У Жени уже есть мужчина постарше – богатый орел на излете, которому «ничего от нее не надо, кроме нее самой», у Бориса – беременная любовница. Все бы ничего, да только в этой разлагающейся семье есть ребенок – 12-летний Алеша, которого они оба не хотят брать к себе. Выход они видят в первом попавшемся интернате. Оба в разгар очередной ссоры говорят, что лучше бы этого пацана и вовсе не было. В один прекрасный момент Алеша исчезает, незаметно выполнив желание родителей. Супруги бросаются на поиски и никак не могут его отыскать, попеременно оглядываясь друг на друга и рассматривая то, во что превратились их отношения. Дальше – многоточие. Что стоит за ним – рассказывать нельзя, поскольку именно в этом секрет художественного замысла, бьющий зрителя в самые слабые точки.

Простота сюжета заставляет обращаться к деталям фильма, и о них можно говорить долго и с большим исследовательским интересом. Например, о том, как Звягинцев цитирует Тарковского, который цитирует Брейгеля. О бегущей на месте женщине в спортивном костюме с яркой надписью Russia. «Русь, куда несешься ты?» – спрашивал когда-то Гоголь в «Мертвых душах». О коротком расстоянии от измен до любви, от деловито-каменных волонтеров-спасателей до равнодушия родителей. Об отсутствии знаменитых артистов (какой-нибудь Хабенский так и просится на главную роль), при том, что игра очень убедительна и насыщена нюансами. И, в конце концов, что означает эта полупритча – разлад между человеком и государством или между людьми вообще? Этот диагноз – «человек человеку – зверь» - окончательный?

Еще одна важная деталь – введение истории в конкретный историко-политический контекст: это Россия времен закона Димы Яковлева и Дмитрия Киселева, вещающего из телевизора о войне на Украине. Звягинцев называет эти документальные аудио- и видеовставки  точками исторического опыта, «которые возвращают к тем дням, когда мы были полны надежд, что все изменится». Но за два часа фильма зрители оказываются в совершенно другой стране – и именно это важно.

- Они такие, потому что они это смотрят, и с людьми в кадре происходит то же самое, потому что они живут в той же системе координат, что и герои фильма, - объясняет продюсер фильма Александр Роднянский. - Грубо говоря, война - это продолжение частной жизни, системы отношений, потеря координат, ценностей, того, что в фильме называется односложно - нелюбовь.

 

Спор без поиска истины

 

«Нелюбовь» очень быстро получила от зрителей как громкие комплименты, так и яростные обвинения в том, что это антироссийское кино и чернуха. Нередко в соцсетях можно встретить сообщения пользователей, которым этот фильм не нравится, но при этом они наотрез отказываются его смотреть. Уже обожглись с «Левиафаном»: сплошная коррупция, несправедливость, безнадега, не хватает только медведей с балалайками для успешного экспортного фильма о дремучей и ненужной России. Тошно, одним словом. Отчасти на это Звягинцев успел ответить в одном из интервью:

- Когда говорят: «Что ж вы все снимаете-то про морок и ужасы, никакой надежды нам не оставляете, все-то у вас какие-то трагические финалы, что ж, среди людей нет положительных, что ли? Нам не на кого опереться! Скажите, с кого нам брать пример?». Ей-богу, смешно это слушать, и хочется ответить: берите пример с Христа, с Сократа, я не знаю, с матери Терезы! Да и что уж так далеко-то ходить, берите пример с Дмитрия Лихачева, с Даниила Гранина, Андрея Сахарова, с людей совести и стойкости, с людей, отстаивающих человеческое достоинство - как основу жизни, как единственное достояние свободного человека. Зачем вам ряженые, если сама жизнь предлагает вам настоящих?

Тем не менее в «Нелюбви» есть надежда, хоть и вполне своеобразная – это волонтеры, чья деятельность воспроизведена в фильме с напряженно-документальной точностью. Говоря о точности: если ребенку 11 лет и меньше, это беда, а если 12, как Алеше, - это просто проблемный ребенок, у которого конфликт с родителями, обычное дело, не стоит переживать, сам прибежит.

В целом, у зрителей две главные претензии к фильму. Первая в том, что «Нелюбовь» - это интеллектуальный фастфуд с прицелом на узкоспециальные арт-фестивали, эдакий «постмодернизм для бедных», где в качестве целевой аудитории - более-менее образованный зритель, в общих чертах знающий библию и канонические сюжеты, по случаю стремящийся казаться умнее - себе и всем окружающим. Публика по другую сторону баррикад возражает, мол, почему-то такие простые и сильные фильмы в стране можно пересчитать по пальцам.  Вторая - в отношении Звягинцева и его сценариста Олега Негина к своим героям, которое многими идентифицировано как высокомерие, презрение, максимум – приветливое равнодушие. В ответ – предлагают вспомнить классиков, которым это прощается в отличие от современников. Самое любопытное, что зрители уже не обсуждают сцены секса и замазанные фрагменты мата, им важно нечто более фундаментальное. «Я посмотрел описание фильма и понял, что сюжет самый обыкновенный, таких семей в России полно. Смотреть не буду». «После фильмов Звягинцева невыносимо жить? Так добро пожаловать в мир катарсиса, это все-таки драма, а не развлекательное зрелище со спецэффектами. Министерству культуры стоило бы финансировать такого режиссера, чтобы он мог и дальше создавать такие фильмы». «Зачем и кому нужны такие фильмы? Они фальшивы насквозь». «Фальшь – это когда «не так, как в жизни»? Но Звягинцев ввел вполне экспериментальную форму: совмещение умозрительной притчи с социальным психологическим реализмом. Естественно, время от времени по швам трещит то притча, то реализм». И так далее.

 

Фильм на грани нервного срыва

 

Интересна еще одна точка зрения, которая объясняет полное отсутствие равнодушных. Звягинцев нарушает  негласный договор не говорить о политике в кино (государство это не поощряет, истории про «здесь и сейчас» не приветствуются, а «Нелюбовь» снята без господдержки) и напоминает, что любое художественное высказывание содержит политический контекст, хотя зрителей в отдельно взятых странах зачастую пытаются убедить, что искусство стоит особняком. Но при этом такая связь была всегда, достаточно вспомнить, что обсуждение громкого фильма, спектакля или порой музыкального альбома неизбежно уходит в область политики. Публика по привычке пытается рассмотреть фильм сам по себе, но это оказывается невозможным без обсуждения того, что происходит здесь и сейчас.

Приверженцы этой точки зрения на фильм считают, что Звягинцев формирует в фильме прямую связь между адом в семье и адом в телевизоре. Таким образом он говорит об ответственности всех за все происходящее, даже если мы бездействуем. И неприятие фильма так или иначе связано с тем, что зритель не хочет нести ответственность за происходящее в телевизоре и в обществе. Эта необходимость виновна во всеобщем раздражении, а не фильм сам по себе.

- Я не верю в слова о том, что люди и так видят это каждый день, - считает Александр Роднянский. - Не смотрят они вокруг, не формулируют проблемы и отворачиваются. Смотрят и не видят. Поэтому любая серьезная драма сталкивается с внутренним нежеланием ее смотреть у большой части аудитории, мечтающей прийти в кино и улететь в некий иной мир. На самом деле кино существует не для того, чтобы расстроить вас. У кино всегда была так называемая терапевтическая функция, которая позволяла разговаривать с аудиторией о важных общественных, личностных, политических и каких угодно других проблемах. Чтобы люди, за два часа прожив на экране жизнь других людей, осознали реальность, в которой живут сами, и не допустили таких проблем с собой. Но сейчас эта терапевтическая функция утрачена. Андрей в одном из интервью недавно удачно сказал, приведя цитату какой-то зрительницы: «Посмотрела, пришла домой и захотелось обнять детей». Вот, собственно, для этого и делаются фильмы.

В конечном счете, все споры красноречиво намекают, что красота - в глазах смотрящего, а невыносимые впечатления – от страха узнавания себя в этих героях, похоронивших человеческое в погоне за тем, что выглядит, как счастье. И если мы, люди, пусть и в уродливой карикатуре, в шарже, но все же узнаем себя в таком болезненном состоянии, то в этом наверняка есть определенная доля правды. Очевидно, что мы - не Горгона Медуза и не Дориан Грей, которые не могли вынести собственного отражения, мы и не такое выдерживали. И пусть злые языки говорят, что мы уже давно окаменели. Но почему-то от этого не легче. 

Другие новости

Сегодня
Популярное
Что почитать

ОПРОС После выхода на пенсию вы планируете

Результаты