«Уральские пельмени»: «Кому-то нравится есть пельмени, а кому-то их готовить»

- Как прошла встреча выпускников КВН?

Дмитрий Брекоткин: Когда пишем наш двухчасовой концерт, то тратим раза в четыре меньше сил, чем на эти три конкурса по десять минут. Целую неделю репетировали, и я к концу уже был выжат как тряпка.

Максим Ярица: Я очень порадовался за Соколова — он тащил всю игру от начала и до конца. Ещё мне понравились прекрасные «Камызяки», «Пятигорск» мне всегда был по душе. Но и мне очень понравились мы по телевизору, хотя в процессе казалось, что мы не дотягиваем.

Сергей Исаев: А мне понравился наш зритель в Екатеринбурге, очень тепло принимали не только нас, но и другие команды. Все участники выложились. На самом деле мы три года отказывались от участия, а на четвёртый согласились. Возможно, следующие три года тоже будем отказываться. Хотя я уже вышел на губернатора с просьбой сделать встречу выпускников ежегодной. Можно сделать фестиваль или кубок «Уральских пельменей», чтобы мы, как гости, делали небольшую визитку, кто-то из нас сидел в жюри. На Урале, в Сибири очень много команд, которые стали лучшими в АМИКе, и можно их объединить и сделать Урал державой КВН.

- Чем отличается телеверсия концерта от живого шоу в Екатеринбурге?

Максим Ярица: Во Дворце молодёжи Екатеринбурга — первый показ, поэтому не всё причёсано, много нюансов, есть недоделки, сбои. СТС показывает готовый продукт, украшенный, прибранный. Естественно, что он лучше, но мне кажется, интереснее смотреть версию во Дворце молодёжи.

Сергей Исаев: Кому-то нравится есть пельмени, а кому-то их готовить. Во Дворце молодёжи зрители видят процесс рождения номера, а потом могут сравнить его уже с телевизионной версией. Так, некоторые шутки уходят после редактуры, и мы слышали мнения, что в первозданном виде номера иногда лучше. Это лайф-концерт, и не все номера доходят до эфиров. Поэтому, если бы у меня был выбор, я бы ходил на живые концерты.

Дмитрий Брекоткин: Картинка, конечно, отличается. Во Дворце молодёжи у нас костюмы поскромнее, сцена беднее. На СТС картинка намного богаче. Но атмосферу живого зала ни с чем не сравнить. Здесь кому что: кому-то нужна просто кинокартинка, кому-то театр, атмосфера. И люди специально приходят на концерты, чтобы услышать всю версию, все остросоциальные шутки.

Максим Ярица: Есть такое выражение — без воска. Когда делается мраморная скульптура, сколы  потом замазываются воском, и она получается ровной и красивой.

- Как выбираете гостей для выступления со звёздами?

Сергей Исаев: В наш «номер со звездой» просятся все, и мы смотрим, как их можем задействовать. Мы пишем под конкретных людей — недавно у нас были Шипулин, Мерзликин. Идеи рождаются под конкретную звезду. Бывает и наоборот — есть идея, и нужна звезда. Тогда мы сами предлагаем тем звёздам, которые ходят к нам на концерты, или знаем, что они бы хотели с нами выступить, звоним, приглашаем. Бывает, что отказываются, но культурно. Например, в КВН с нами не захотел выступать Юрий Лоза, сказал, что из-за КВН заводы недополучают специалистов. На тебе, учились столько лет и ушли в КВН, а не на завод. Хотя Лоза учился в медицинском, а сейчас поёт.

- Где берете идеи для номеров?

Александр Попов: В Шереметьеве проходил досмотр, и сотрудница вдруг говорит: «Почему про нас не пишете, не представляете, сколько у нас тут интересных историй!» Я ей — расскажите, она мне — в другой раз.

Дмитрий Брекоткин: Понятно, что все наши истории берутся из жизни.

Максим Ярица: Бывает, сделаешь номер, и зрители говорят, ну вы нас и пропесочили, это же про нас. Иногда и не понимаешь, о чём это они, но ясно, что мы попали в нужный сегмент.

- Есть у вашего шоу запрещенные приемы?

Максим Ярица: Бомарше сказал: «Я спешу посмеяться над собой, иначе мне пришлось бы заплакать». А Горин сказал: «Господа, улыбайтесь, серьёзное лицо не признак ума, и все глупости делаются с серьёзным выражением лица». Вот если эти две вещи руководят человеком, когда он придумывает юмор, тогда неважно, что он делает. А если к процессу примешивается хайп, это плохо. Со сцены нужно нести явное добро. А мат никак не входит в категорию добра.

Дмитрий Соколов: Есть юмор, который выше пояса, а есть, который ниже. Мы стараемся не спускаться вниз.

Александр Попов: Если заметили, стендап давно превратился в культивацию недостатков. Выходят люди и начинают смеяться над собой и над своими недостатками, увечьями. Смеяться над увечьями не очень достойно.

Максим Ярица: Жалко, что умные интеллигентные люди выходят с этим на сцену, а другие интеллигентные люди это все показывают по телевизору.

Дмитрий Брекоткин: В своём шоу мы находим золотую середину. Но не соглашусь с предыдущими мнениями. Юмор может быть разным, другое дело, что жёсткий юмор ниже пояса с нецензурной лексикой нельзя показывать в определённое время, чтобы он не попался детям. Но такой юмор имеет место быть, он — часть нашей жизни, и с помощью мата можно сгенерировать очень много смешного. Быть ханжой мне не хочется. Главный критерий юмора — должно быть смешно. Если мат используется только ради этого самого слова, то это пошло. А если он является конструктивным элементом, на котором строится шутка, то почему нет. Это как в искусстве: кто-то говорит, что нужно рисовать плакаты «а-ля даёшь социализм», кто-то пишет эротические картины. В обоих случаях это искусство.

Дмитрий Соколов: Ты можешь шутить хоть над чем, но куда это приведёт? Нам дана площадка, чтобы мы что-то говорили и вели за собой народ.

Дмитрий Брекоткин: Не нам решать куда. Как вы понимаете, у нас есть творческие разногласия, но в этом есть свой кайф, живость нашего организма.

- Как вам удается отдохнуть друг от друга на гастролях?

Сергей Исаев: Мы стали жить в разных номерах. А было время, когда все заселялись в один номер и возили с собой «Доширак». Максим, например, очень любит путешествовать и в каждом городе находит что-то интересное. Потом рассказывает нам, что был в домике воеводы. Брекоткин любит плавать, Соколов не знаю, чем любит заниматься, мы его вообще не видим. Серёга Ершов ездит на гастроли с женой, они посещают исторические места, кто-то музыку пишет. Я хожу в спортзал — мы все находим, чем заняться и как отдохнуть. Кстати, маленькая строчечка про наличие спортзала включена в наш райдер. 

Максим Ярица: Ершов ездит с женой, поэтому наши гастроли проходят не так весело, как раньше (смеётся).

- Какие впечатления от участия в шоу «Форт Боярд»?

Максим Ярица: Лично я обалдел. Исаев нырял под воду, это было очень долго, а он вёл себя спокойно и уверенно, реально как спецназ морской пехоты. Когда он нырнул, мне показалось, что вечность прошла, а я ведь тоже хорошо ныряю. А девчонки? У Иланы из горла рвались крики ужаса, но она брала скорпионов. Ершову было очень страшно прыгать, но это такие люди — им страшно, но они делают.

Сергей Исаев: Этот проект про преодоление себя. Мы шли на испытание одними людьми, а возвращались абсолютно другими. Почувствовали сплочённость, взаимопомощь, сопереживание и то, что мы делаем хорошее доброе дело. Желаю каждому оказаться в ситуации, которая вас немного изменит и переформатирует.

- Как складываются отношения с новыми участниками?

Дмитрий Брекоткин: У нас появились два новых актёра Ксения и Роман, которые влились в коллектив, совершеннейшие профессионалы с большим объёмом артистических скилов. Мы ничему их не учим, они абсолютно самодостаточные. И никакой дедовщины у нас нет, никто молодёжь носки не заставляет стирать. Кстати, благодаря им мы смотрим «Прожарку» и другие новые проекты.

Роман Постовалов: Мы не хотим сказать ребятам, что нужно делать так же, просто хотим подвинуть их в сторону молодёжного юмора. Как будто мы их сейчас от шнуровых телефонов приучили к кнопочным, а теперь показываем ещё и сенсорные.

- Что пожелаете зрителям в новом году?

Дмитрий Соколов: Желаю, чтобы в душе у каждого человека было меньше мусора, чтобы мы не матерились, не ругались и старались не осуждать других, старались смеяться не над кем-нибудь, а над собой.

Сергей Исаев: Хочу пожелать молодым родителям, коим себя считаю, заниматься воспитанием детей и определять, что им можно, что нельзя. Здоровья вам и терпения!

Дмитрий Брекоткин: В наше непростое время желаю иметь упорство, чтобы что-то изменить. Терпения, если от вас ничего не зависит. И мудрости, чтобы отличить одно от другого.